Андрей Воронин - Убийца не придет на похороны

— Винт прикрыл глаза, затем заслонился ладонями, словно бы от яркого света, бьющего ему в лицо.

— Бывает и такое, вспоминать не хочется. С Митяем мы одно дело провернули, сам бы за него не брался, если бы Чекан не приказал, зато денег много срубили, по пять штук на каждого. Тогда это большие деньги были, — Винт отнял руку от лица, покосился на дверь.

Из глубины дома слышался шум воды, Тамара была то ли в ванной, то ли в кухне.

— Вот тогда мы с ним друзьями и стали. Заказали нам бабу одну убрать. Этого я не люблю, но что поделаешь, деньги иметь — в белых перчатках не походишь. Не знаю, что уж ее мужик натворил, режиссер он какой-то или кто, кино снимал, Дорохин, вроде бы, фамилия…

Винт испытывал странное наслаждение, рассказывая о совершенном им и Митяем преступлении. Такое чувство испытывает человек, ковыряясь в заживающей ране — и больно, и приятно.

— Делов-то всех было на два часа. Нам все Чекан рассказал, где и когда она ехать будет, все сам придумал, нам только сделать осталось. Мне грузовик старый дали, «ЗИЛ-130» с кузовом, а Митяй на «жигулях». Ждали на стоянке за городом, номер ее машины знали, марку. Проехала, мы следом. Митяй ее обогнал, впереди пошел, а я сзади, — Винт показывал то, что происходило, так, как показывают воздушный бой летчики, руками, изображая ладонями машины. — Идем, а я вижу, в машине она не одна, дети — мальчик и девочка. А про них Чекан ничего не говорил. Думаю, чтобы дров не наломать, надо посоветоваться. Вызвонил Чекана по рации, так и так, мол, баба не одна, дети с ней. «Делай» говорит. Не буду, — отвечаю. Вот тогда он еще по две тысячи нам и набросил. Согласился я. Митяй ее нагнал, я сбоку зашел, перед самым мостом. Она и притормозить не успела. Я в сторону принял, машина с откоса и пошла. Ограждения хлипкие ставят, даже легковую не удержат, так, видимость одна. Мы даже останавливаться не стали. Насыпь метров под двадцать, бетонными плитами облицована…

Винт говорил тихо. Но вместо облегчения от того, что он рассказал о содеянном им и Митяем четыре года назад, подступал страх. Он сам недавно оказался на краю гибели и может, впервые в жизни понял, что смертны не только его жертвы, но и он сам.

— Ни хрена я тогда не купил на те деньги, так, по мелочи. Прогулял их почти все, а вот Митяй машину себе купил.

Дорогин молча смотрел на Винта. Он знал, о какой женщине, о каких детях идет речь. Все совпадало: это были его жена, его дети.

«Так вот кто убил их!»

Дорогин удивлялся самому себе. Раньше ему казалось, что стоит ему узнать имя убийцы, как он тут же расправится с ним, не сможет ждать ни секунды. Но вот убийца рядом, беспомощный, возьми подушку, накрой его голову и подержи минут десять, насладись его агонией. Но кто такой Винт? И даже Чекан? Исполнители. А не было бы заказчика, не было бы и убийства.

«Сейчас досчитаю до десяти, поднимусь и придушу его», — спокойно подумал Дорогин.

— Ты чего так смотришь, чурбан? — Винт почувствовал себя неуютно. — Ты бы и этого не смог сделать. Тяжело деньги даются, правда?

Он запустил руку под подушку, извлек полиэтиленовый пакет. Хрустнула ампула, наркотик потек в шприц.

«Не сейчас, — подумал Муму, — никуда он от меня не уйдет. И кажется, я знаю как отправить его на тот свет, не вызвав подозрений. Я не имею права мстить открыто. Если бы у меня был один враг, если бы одна смерть решала все дело! Но я доберусь до каждого из них!»

Дорогин подошел к Винту, помог ему перетянуть руку жгутом. Пальцы бандита тряслись, он сам не мог никак попасть в вену, хоть та и отчетливо проступала под кожей. Нехотя бандит передал шприц Дорогину и тот ввел наркотик ему в вену.

«Он заплатит мне жизнью и обязательно перед смертью узнает кто ему отомстил».

Дорогин дождался, когда Винт отрубится, аккуратно собрал пустую ампулу, использованные шприцы, все это завернул в газету и вышел из палаты.

«Раньше времени никто не должен заподозрить», — подумал он, подсовывая газету в большую кучу желтых листьев.

Муму поднес к бумаге спичку. Веселый огонек лизнул текст, вскарабкался выше. В огне исчезали фамилии, лица людей на фотографиях. Вскоре огонь перебросился на листья. Тяжелый желтый дым поплыл над лужайкой перед домом.

У Чекана за всю его жизнь, в общем-то, не очень долгую, никогда не было своей квартиры. Он менял места жительства так часто, как средний человек меняет одежду. Приходит весна, сбрасывается теплая одежда, одевается более легкая — куртка или плащ. Так получалось и у Чекана.