Андрей Воронин - Убийца не придет на похороны

Винт внезапно открыл глаза. Тамара стояла совсем рядом с ним, а бандит лежал достаточно низко, чтобы иметь возможность заглянуть ей под юбку. Тамара не сразу сообразила, что происходит.

— Мочалка, наверное, у тебя что надо, — пробасил Винт и высвободив руку из-под одеяла, приподнял ею подол, чтобы получше рассмотреть полупрозрачное кружевное белье и то, что находилось под ним.

Женщина резко, ребром ладони ударила Винту по запястью.

— Подонок!

Тот еще ухитрился успеть ущипнуть ее за ногу.

— Ты че, мужчин не любишь? Лесбиянка?

— Я сейчас тебе маску из хлороформа сделаю, сдохнешь тут, — зло проговорила Тамара, с ненавистью глядя на Винта.

— Подумаешь, убыток тебе сделал! — Винт с радостью ощутил, что впервые после ранения в нем просыпается настоящее желание. — Подойди, подержусь за мочалку, денег дам.

Винт приподнялся на локти и потянулся к Тамаре. Та завизжала.

Дорогин услышал ее крик, бросился было в гостиную, но затем заставил себя остановиться:

«Я не слышу этого, не слышу! Я глухой!»

Кровать стояла так, что миновать Винта и выскочить в дверь женщина не могла.

— Ты же со всеми тут за так трахаешься, а мне и подержаться нельзя, да еще за деньги? — Винт говорил гнусавым голосом.

Дорогин прокрался по коридору, остановился, заглянул в приоткрытую дверь палаты — так, чтобы оставаться незамеченным. От сердца отлегло. Женщина находилась в безопасности, а бандит был слишком слаб, чтобы дотянуться до нее.

Муму не спеша, с глуповатой улыбкой на лице шагнул в палату. Винт нехотя убрал руку под одеяло и сделал вид, будто ничего не произошло. Тамара стояла, нервно кусая губы, она была слишком зла для того, чтобы задуматься: слышал ли Дорогин ее крик и пришел на него, или же просто решил заглянуть в палату.

Решив позлить Винта, она шагнула к Дорогину, поцеловала его в щеку и выбежала из комнаты.

— Сучка! — крикнул ей вдогонку Винт и тут же обрушил на Муму поток ругательств. — Чего улыбаешься, скотина? Когда поднимусь, вас всех здесь построю. Были бы у меня с собой деньги, я бы ей полтинник показал, не кочевряжилась бы. Бабы все за деньги, что хочешь сделают, только и знают, что дырками своими торговать.

У Дорогина руки чесались заехать Винту по морде. Он плотно прикрыл дверь, поставил стул, уселся нога за ногу и чтобы не делать глупостей, скрестил на груди руки. Он смотрел на Винта, будто бы хотел взглядом пригвоздить его к стене.

— Чего так смотришь? — забеспокоился Винт, вспомнив вновь о своей беспомощности. — Ее на всех хватит — и на доктора, и на тебя, и на меня. Это самое дело у баб сноса не имеет, — и он сделал красноречивый жест пальцами и махнул в сторону двери, чтобы Муму мог сообразить о ком идет речь. — Были бы деньги, я бы ее того… — вздохнул Винт и подвигал пальцами, будто бы в них была зажата невидимая купюра.

Муму повторил его жест, затем показал на Винта и развел руки в стороны, мол, нет у тебя денег, чего же хорохоришься?

— Думаешь, я бедный, да? — Винту хотелось оправдаться. — Ну, да, нету у меня сейчас бабок, нету. Но такой уж я человек, получаю и сразу спускаю их, изобретательно. Будут деньги, Чекан даст, — Винт замолчал, исподлобья глядя на Дорогина.

Как у каждого выздоравливающего, у Винта язык чесался поговорить. Было еще одно обстоятельство: любой человек, у которого на душе груз греха преступления, все-таки мучится им, будь он даже последний мерзавец. Единственное облегчение — рассказать кому-то об этом, а Муму для этого был идеальным собеседником.

— Видел Митяя? Классный мужик, что хочешь сделает. Ни разу не подвел, сколько мы с ним чего ни провернули, грабили вместе, мочили.

Муму достал сигарету и не предлагая Винту, закурил. Дым медленно плыл в распахнутую форточку, почти не задерживаясь в комнате.

— Мы с Митяем дел наворотили о-го-го! Нам Чекан доверяет. Ты, небось, не знаешь, что такое большие деньги, никогда у тебя их не было, козел вонючий. Деньги — это когда ты все можешь. Захотел бабу — купил, хочешь — день гудишь в ресторане, два. Только дураки думают, что большие деньги заработать можно. Вот и ты так думаешь.

Дорогин криво усмехался.

— Только не знаю, что легче — зарабатывать или за дело деньги получать. Ты хоть сколько, самое большое, в руках держал?

Дорогин, чтобы усыпить бдительность Винта, протянул ему пачку сигарет.

— Я у тебя не курить прошу. Свои есть. Думаешь, легко человека убить? Если это какой-нибудь азер, кавказец, то и не жалко, — продолжал рассуждать Винт. — Ну, может, чуть-чуть, как собаку или кошку. Помню, полгода тому назад, — Винт мечтательно закатил глаза, будто бы хотел взглянуть вовнутрь своей головы, — азера одного прихватили мы на квартире, который решил с наших киосков дань брать, с бабой был, с нашей. Она, сучка, кусаться бросилась, когда мы его скрутили, а потом ничего, одумалась, смирно сидела. Митяй ловко придумал: азеру рот пластырем залепили и презерватив, его собственный, использованный, на полу нашли, натянули ему на голову. Минут десять еще дергался, а потом подох. Бабу мы отпустили. Но я ей сказал, что если еще раз с чернозадым увижу, пусть не обижается. Сам я ее не трахал, побрезговал. Думаешь, мне легко деньги даются? Нет. Про некоторые дела и вспоминать не хочется.