Андрей Воронин - Убийца не придет на похороны

— Обычно так говорят про собаку или кошку.

— Так ведь кличка у него собачья.

— Кличка кличкой, а он все-таки человек, хотя и не совсем.

От этих слов Дорогина передернуло, но виду он не подал, лишь запил холодную телятину большим глотком белого вина. Затем поднялся и всем кивнув, покинул столовую.

Рычагов и Тамара остались вдвоем.

— Сварить кофе? — спросила женщина.

— Можно и кофе, все равно не усну.

Утром Дорогин помогал Тамаре перевязывать раненого Винта, и это у него получалось неплохо, так, словно он был фельдшером. Тамаре хотелось спросить, где он всему этому научился, но какой смысл задавать вопросы, если на них не получишь ответа? Она лишь благодарно улыбнулась, ведь ей самой переворачивать тяжелого бандита было бы трудно, а так Муму выполнял любое ее желание, понимая каждый жест.

— Кто это такой? — скрипя зубами от боли, спросил Винт, глядя на Дорогина. — Неразговорчивый он какой-то, молчит и молчит, словно оглоблю проглотил.

— Он глухонемой, — пояснила Тамара.

— Как?

— Глухонемой и все. У него такая травма, после которой наступила амнезия.

— Кто наступил? — оживился раненый бандит.

— Амнезия, — строго сказала Тамара.

— А кто это или что это? У меня такого нету?

— Как видишь, нет. Ты разговариваешь, слышишь и надеюсь, помнишь.

— Да уж, помню. Того, кто стрелял в меня, я уложил, а вот дальше…

— Ладно, мне это все не интересно, я ничего не хочу знать.

— Это правильно. Меньше знаешь, крепче спишь и дольше живешь.

— Вот спать-то из-за тебя мне не пришлось.

— Ничего, не переживай, тебя отблагодарят, будешь довольна.

— Уж не ты ли за себя заплатишь?

— Нет, — усмехнулся Винт, — у нас как страховка, даже лучше. Производственная травма со мной случилась, причем, на рабочем месте. За все заплатят, так что не волнуйтесь.

— А я и не волнуюсь. Ходить и двигаться тебе нельзя, судно тебе подаст, — она кивнула на Муму.

Тот в ответ тоже кивнул.

— А как я его позову, если он ни хрена не слышит?

— Он сам придет.

— А может, лучше ты? — похотливо осклабился Винт.

Тамара даже не ответила на это замечание бандита, покинула палату.

Винт некоторое время смотрел на Муму подозрительно, чувствуя свою беспомощность и ощущая превосходство глухонемого. Даже будь он здоров, Муму был физически крепче, Винт эти вещи понимал с первого взгляда. Но чтобы хоть как-то почувствовать свое превосходство, бандит начал показывать жестами, что хочет, чтобы подушку положили чуть выше.

Муму кивнул, безропотно подошел, тихо приподнял бандита, поправил подушку, взбив ее одной рукой, и бережно опустил на нее голову Винта.

— Хорошо, — пробормотал бандит, — а теперь ступай. Пошел на хер.

Это он говорил с милой улыбкой, абсолютно уверенный, что Муму не слышит и не понимает ни слова. Потом добавил еще несколько матерных слов в адрес глухонемого и довольный собой закрыл глаза. Муму еще не ушел, как глаза Винта открылись.

— Бля, — буркнул он, — лежишь здесь, как в гробу, тишина гробовая. Телевизор хоть поставили бы, новости глянул бы.

Муму пожал широкими плечами и тихо затворил за собой дверь.

— Во попал, — пробурчал Винт, — говоришь, говоришь, а тебя не слышат, словно я немой, а не этот урод.

«Ладно, доктор сказал дня три-четыре полежать, а потом Чекан меня отсюда вытащит, хотя можно было бы задержаться и подольше. Баба больно аппетитная, но, наверное, она с доктором трахается. А может, с этим глухонемым? — такая мысль позабавила бандита. — Неплохо он тут устроился, неплохо».

И Винт вспомнил, как одна проститутка рассказывала ему, что самые лучшие любовники — глухонемые, что они уж очень чуткие к желаниям женщины, что глухонемые улавливают любые, даже подсознательные движения партнерши.

«А может она, сучка, сразу с двумя трахается — и с Муму, и с доктором? И еще мужик у нее, наверное, дома. Хотя кольца на руке у нее нет, а значит, свободна. Тогда точно трахается. Думаю, что за деньги она бы и со мной трахнулась. Что ей, жалко? Дал бы денег…»

Но тут Винт напрягся. Денег у него не имелось, да и не предвиделось в ближайшее время.

«Хотя, кто знает, за рану Чекан должен отстегнуть, в этих делах он мужик скрупулезный, слово держит и если кто пострадал за дело, то всегда можешь рассчитывать на вознаграждение и на отдых».

На рассуждения о телесных удовольствиях у него силы хватало, а вот о том, что бы самостоятельно повернуться — нет.

«Вот поехать бы с этой красивой телкой куда-нибудь на теплое море и там ее завалить!»