Андрей Воронин - Убийца не придет на похороны

Мужчина и женщина никуда не спешили. В их распоряжении были весь вечер, вся ночь и короткое утро. И никто из них не хотел получить все удовольствия сразу, их следовало растянуть.

— С чего начнем? — с еще более широкой улыбкой поинтересовался мужчина.

Женщина призадумалась, совсем без кокетства склонив голову к левому плечу.

— А может, ты все-таки соблазнишься сауной?

— Не люблю, когда потею, — рассмеялась Тамара. — Тем более, что мы немного выпили.

— Значит, простой душ.

— Насчет душа мы уже договаривались.

— Это было на работе, тут-то нам никто не помешает. Правда?

— Но не сразу. Мне так хорошо сидеть с вами. Можно я сброшу туфли?

— Ты еще спрашиваешь. Конечно, можно, если туфли это только начало.

— Спасибо я говорить не стану.

— Я не скажу тебе пожалуйста. Скажу другое слово, которое еще лучше.

— Какое?

— Скажу — узнаешь.

Женщина сбросила туфли на ковер, поджала ноги. Рычагов взял кресло за спинку и подкатил ее поближе камину — так, что отблески огня от недавно подброшенных дров заплясали на лице женщины, сделали ее еще более привлекательной и соблазнительной.

— У вас такие чувствительные пальцы, — кокетничая, произнесла Тамара, поймав руку Рычагова, которая потихоньку подбиралась к ее груди.

— Что поделаешь, пальцы хирурга, — он коротко засмеялся. — Они должны быть такими же чувствительными, как и у карманника.

— Все-таки плохо быть медиком, — вздохнула Тамара.

— Это почему же?

— Когда занимаешься любовью, то помимо желания вспоминаешь все физиологические процессы, которые происходят в организме. И я вижу перед собой не любовника, а наглядное анатомическое пособие, думаю о том, какие мышцы сейчас напрягаются, по каким кровеносным сосудам куда поступает кровь.

— И куда же она сейчас у тебя поступает?

— Пока к лицу, — улыбнулась Тамара и действительно, немного покраснела. — А вот теперь кровь будет поступать чуть ниже.

— Пещеристое тело?

— Это больше по мужской части.

— Тебе никогда не хотелось что-нибудь подправить в своем теле?

— Это звучит немного странно.

— И все-таки.

— Ясное дело, себя знаешь хорошо, как никто другой и имеешь представление о собственных изъянах.

— Да, не забывай, у нас разговор двух медиков, а не любовников.

— Мы такие и есть.

— У нас не любовь, а половой процесс.

— Какая разница что именно, если это приятно и приносит радость?

Рычагов присел на мягкий подлокотник кресла, обнял Тамару и принялся гладить ее волосы. Та уже была немного возбуждена и ей хотелось большего. Но как каждая женщина, она предпочитала при этом говорить о другом.

— Странный все-таки этот наш пациент…

— Наш? — переспросил Рычагов.

— Вы почему-то обращаете на него внимания больше, чем на других. В реанимации у нас тридцать человек, а вы только и спрашиваете о нем.

— По-моему, ты тоже о нем думаешь больше, чем о других больных.

— Это из-за вас.

— Не обманывай, скажи правду.

— Правду — пожалуйста. Это всегда так случается, если за человеком есть какая-то тайна, то о нем начинаешь думать.

— А во мне тайна есть?

— Естественно, иначе я не была бы рядом с вами.

«Однако, — подумал Рычагов, — конечно, мне хотелось бы верить, что ты рядом со мной потому, что любишь меня. Скорее всего, тебя держат рядом деньги и, может быть, небольшая привязанность, совсем маленькая. И все же мне с тобой хорошо».

— Да, странный тот пациент, — вздохнула Тамара, — я подошла сегодня к нему, мерила пульс. И хоть он без сознания, но я же чувствую, даже измеряя, вижу, что пульс учащается, когда я к нему прикасаюсь, давление немного поднимается. Наверное, это происходит на уровне спинного мозга. Мужчина, даже без сознания, чувствует рядом с собой женщину.

— Да, ты зажигательная. Наверное, если бы ты постояла возле него чуть подольше или…

— Что — или?

— Легла бы к нему в кровать, то он пришел бы в себя. И может быть, даже овладел бы тобой, не приходя, естественно, в сознание.

— Какой вы похабник, Геннадий Федорович, у меня такого и в мыслях не было, чисто медицинский эксперимент.

«Вот-вот, — подумал Рычагов, — кое-что из того, что я подозревал, начинает вырисовываться. Не может мужчина, находящийся без сознания, чувствовать присутствие женщины. Ему по хрен: старуха берет его за руку или бородатый мужчина, или же молоденькая девушка. Значит, что-то здесь не так».

— А что ты сейчас чувствуешь? — Рычагов протянул ей свою руку.

— Посмотрим биение пульса, а значит, и сердца.