Николай Пономарев - Точка бифуркации

– Там неинтересно, – ответила Марина. – Но если хочешь, то давай в центре. У Музыкального театра. Там фонтан.

Зимой фонтан не работает. Она это прекрасно знает. Просто ориентир. Осталось уточнить время. Завтра.

Мурзя выздоровела и рассказывала о том, как у памятника казачеству ограбили прохожего. Утром напали, двинули кулаком в лицо и отобрали кошелёк. Расписывала так живо, что казалось, это она и грабила. Предложила собраться на выходных у меня. Я ответил, что занят. Мурзя не поняла, переспросила. Я ещё раз объяснил, что занят. Тогда она предложила приехать к Валерке и, кажется, обиделась, сообразив, что на выходных я выпадаю из компании.

– В три часа у фонтана рядом с Музыкальным, – назначил я встречу Марине. – В субботу.

Она кивнула.

В нашем городе сложно заблудиться. Есть проспект, полный провинциально-пафосных магазинов, ужом вьющийся параллельно изгибу реки и начинающийся от железной дороги. Проспект, по рассказам исторички, имел с десяток названий, она их все перечисляла, да я забыл. Имени Сталина – точно был, но теперь называется Красный. Параллельно Красному проспекту с одной стороны – набережная, с другой – заводы, и улица там соответствующая – Кузнечная. Музыкальный театр расположен на площади Ленина, которая делит проспект на примерно равные части – северную и южную. На площадь я приехал за пятнадцать минут до назначенного времени.

День был солнечный, но холодный. Площадь у фонтана выложена плиткой, частью выкрошившейся и местами просевшей. В тёплый влажный день всё здесь покрыто изящным лабиринтом луж. Вода замёрзла, скрылась под пылью, и можно было вообразить, что площадь в идеальном состоянии. Только протоптанные зигзагами в обход льда тропинки напоминали, что тут что-то не так. В назначенном месте стояли парень в чёрном кашемировом пальто, в очках, с виду студент, да девчонка в бежевой куртке и тёмно-синем берете. Студент поглядывал то на часы, то на остановку, а девчонка, смотревшая в пустую чашу фонтана, повернулась ко мне, и я узнал Марину. Оказывается, у неё не только аляповатая камуфляжная куртка, но и вещи приличнее. На убитые в хлам осенние сапоги я не обратил внимания.

Она быстрым шагом подошла ко мне.

– Пойдём?

В центре много кафе, пиццерий, бистро и кулинарий. Но мы свернули в незнакомый проулок и медленно шли по разбитому асфальту тротуара. Улица Пушкина, прочитал я на одном из зданий. Со времён поэта тут вряд ли что-то изменилось. Разве что асфальт стал немного хуже.

– Здесь хорошо, – сказала Марина. – Нет суеты.

Она остановилась возле кленовых зарослей у старого неопрятного здания. Оценивающе посмотрела на меня большими тёмными глазами.

– Я не знаю, зачем тебе понадобилось со мной гулять. Но хочу предупредить о двух вещах. Не вздумай меня лапать. И самое главное – не вздумай меня жалеть.

– В смысле? – уточнил я.

У меня в мыслях не было ни того, ни другого.

– В самом настоящем смысле, – пылко ответила Марина, металла в её голосе прибавилось. – Когда кто-то узнаёт, что я не слышу, то видно, что он начинает меня жалеть. В глазах читается: «Бедная инвалидка! Как же ты живёшь?» Но я же не слепая. Всё это вижу. И как будто я в их жалости нуждаюсь.

– Никакая ты не инвалидка, – сказал я.

– Замолчи, – оборвала меня Марина. – Если увижу, что ты произносишь это слово, тебя рядом со мной на километр не будет. Понял?

– Так командуешь, будто у тебя папа генерал, – сказал я скорее самому себе.

Марина сурово посмотрела на меня. Я мысленно бросил монетку. Орёл – залепит пощёчину.

Выпала решка.

– Подполковник, – с серьёзным видом произнесла Марина. – Запаса.

Я кивнул и протянул руку. Легко отделался. Собрался погулять с девочкой, как тут же она тебе ставит условия и ещё глядит так, словно собирается заехать с вертушки в щи. И хотя условия были разумные, я ощутил себя прохожим у памятника казачеству из рассказа Мурзи.

– Пойдём дальше? – тон Марины стал мягче.

Протянутую ладонь она проигнорировала. Наверное, идти за руку в её воображении – уже бесцеремонное лапание.

Шли молча. Марина глядела чуть в сторону, и я начал размышлять, где и когда обидел её. Можно было на всякий случай спросить, но Марина этого бы не услышала и не увидела, а значит, это бессмысленно. Оно и к лучшему. Сказать что-нибудь лишнее чревато, мысленная монетка могла упасть орлом, и получил бы я по лицу. Отличная прогулка, что тут скажешь. Но отступать было глупо, сам пригласил. Чтобы отвлечься, я принялся смотреть на редкие осенние облака. В облаках есть особая магия. Когда на них долго гляжу, то всегда успокаиваюсь, а потом в голову начинают приходить слова ещё не написанных песен. В такие минуты я напоминаю себе Винни-Пуха. Бу-бу-бу-бу-бу опилки. А потом приходит слово к «опилкам». И так можно идти и искать слова, пока они не сложатся в песню. Я так их несколько написал. Только сейчас в голове вертелся лишь один вопрос: «Что сейчас происходит?»