Юй Хуа - Месяц туманов

— Ну ты, Муду, даёшь! Тебе нужно привечать гостей, а ты уже спишь?!

Горбун взял подголовник и положил его под голову сыну. Хэй присмотрелась — это был каменный подголовник, тот самый, который она когда-то им подарила.

Наступила ночь, Муду проснулся и увидел, что Хэй оделась в новое и сидит у лампы. Эти обновки вернули Хэй юность, и сердце Муду заволновалось. Он позвал её и рассмеялся. Ему хотелось подойти, но он робел, а на месте тоже было не удержаться, он был смешон, как сконфуженный сорванец. Хэй знала, что он девственник — не красавчик, бедный, с плохо подвешенным языком. Откуда ему было приобрести опыт с женщинами? Хэй было и смешно, и жалко его, она пригладила блестящие волосы и подумала: «Я теперь его жена и принадлежу ему…» Хэй подошла к нему, притворилась немного смущённой, глаза кокетливо блеснули. Муду резко задул свет и, как голодный тигр, набросился на неё.

Проснувшись на рассвете, Хэй почувствовала, что её жизнь полностью изменилась. Она смотрела на руку, сдавившую её тело, мощную, как будто из стали, с бугрящимися мышцами и светлой порослью волос. Наконец взгляд её упал на отполированное до блеска тутовое коромысло, висевшее на двери их спальни. Она подумала, что до сих пор оно кормило два рта, а теперь к ним добавится ещё один. Её сильный, словно буйвол, муж день за днём, год за годом будет отдавать свои силы и жизнь ей, а ещё больше этому коромыслу. В носу Хэй вдруг засвербило. Муду наконец проснулся и стал что-то бессвязно рассказывать, говорил, как он будет любить её, он может ударом кулака убить собаку, но никогда этот кулак не упадёт на неё, твердил, что ему нужна только она одна и он всю жизнь будет этим доволен и даже не посмотрит на полевые цветы с обочины. Он, Муду, как будто ещё рассказывал о своих холостяцких горестях, о том, как, увидев в ущелье парочку собак, которые… Хэй вдруг спросила:

— Муду, а почему ты вчера не позвал на свадьбу Лайшуня?

— Звал, он обещал прийти, но не пришёл.

— Он тоже хороший человек, ты на него не сердись, а как-нибудь в удобное время угости его вином.

— Ладно.

Через три дня Муду, продав ситник, возвращался домой и около деревенского тока встретил Лайшуня. Тот почему-то сильно похудел, глаза у него были мутные и потухшие.

— Муду, какой ты теперь весёлый! Завёл жену и сразу ожил!

Муду сложил руки в благодарственном жесте и попенял Лайшуню, что тот не пришёл на свадьбу. Лайшунь ответил:

— Тогда не пришёл, так, может, сегодня водкой угостишь?

— Идёт! Я только что продал ситник, так что монета в кармане есть. Ты подожди здесь, я схожу куплю, — ответил Муду, тотчас же понёсся в посёлок как ветер и вернулся назад с бутылкой. Лайшунь отказался пойти домой, где приготовили бы что-нибудь из еды, и предпочёл пить прямо здесь, не закусывая. Мужчины стали пить прямо за скирдой, отхлёбывая из бутылки по очереди.

Муду был не мастак пить, после нескольких глотков в глазах у него стало двоиться, Лайшунь же продолжал пить сам и спаивать приятеля. И вот после одного из тостов Лайшунь вдруг разрыдался:

— Муду, ты мой друг! Ты можешь взять мою одежду, но не должен отнимать у меня жену!

Муду опешил и заверил, что он не способен на такое подлое дело. А Лайшунь продолжал:

— Хэй тебе жена, но и мне жена! Я раньше тебя сделал предложение, но я давал триста юаней, а ты триста пятьдесят, и она досталась тебе! Денег, мне просто не хватило денег!

Муду понял, что Лайшунь страдает, к тому же Хэй ему говорила о том, что Лайшунь засылал сваху и предлагал триста юаней.

— Лайшунь, ты напрасно обижаешь меня и обижаешь Хэй. Она пошла за меня не из-за денег, она мой выкуп вообще не взяла!

Соперник на секунду остолбенел и рыгнул.

— Это правда?

Муду поклялся небом. Лайшунь тогда поднял бутылку и сказал:

— Я напрасно обвинял её и потому не пришёл на свадьбу. Давай выпьем, сначала я, потом ты!

Муду неудобно было отказаться, он ведь как будто обидел Лайшуня, и он снова приложился к бутылке. Вскоре у него закружилась голова и тело обмякло. Их заметил один мальчишка, который сразу побежал к отцу Муду. Когда старик пришёл на место, Муду уже был пьян вдрызг, а Лайшунь продолжал его поить. Отец вырвал бутылку, разбил её вдребезги и выругал Лайшуня:

— Лайшунь, что ты за подлец! Не смог сосватать женщину, так решил выместить злость на моём сыне! Ты знаешь, Муду доверчивый и меры не знает, а ты решил до смерти его упоить?

Лайшунь тоже был сильно пьян и начал оправдываться, что он не со зла. Старик в гневе дал ему подзатыльник, взвалил на спину сына и пошёл домой, не переставая ругаться.