Итак, сказав, что шанхайцы хороши собой, он добавлял, что особенно это относится к женщинам. Места к югу от Янцзы насыщены влагой и потому укрепляют женское начало «инь». Он рассуждал так: «Вы читали роман „Сон в красном тереме“? По мнению его героя, Цзя Баоюя, женщины сделаны из воды. Вот и я о том же. Жительницы Шанхая созданы из воды. Климат здесь влажный, соответственно, и в настроении царит гармония. Какую бы часть тела мы ни взяли, всё уравновешенно и пропорционально. Возьмём, к примеру, все китайские лица. У северянок они в основном монгольского типа: широкие скулы, большие щёки, жиденькие брови, выраженно азиатский разрез глаз, приплюснутый нос, нечёткая линия губ, скованная мимика. У южан лица вьетнамского типа, именно такие у фуцзяньцев: большие круглые глаза со складками на веках посажены слишком глубоко, ноздри вывернуты наружу; южане чем-то похожи на обезьян, им не хватает благородства. Что же касается жителей мест чуть южнее Янцзы, то в них черты северян и южан проявились в уравновешенном виде. В свою очередь, внешность шанхайцев являет собой образец гармоничного соединения севера и юга. В Шанхае гармония проявляется не только в естественных климатических условиях, но и в первоклассных предметах индустрии. Вам приходилось видеть календари, выпускаемые в старом Шанхае? А платья-ципао, сшитые здесь по европейскому фасону, кожаные пальто, туфли с вышивкой, на высоком каблуке, которые носят красавицы? А стулья со спинками на западный манер, или чайные столики с гравировкой, а стоящие на них патефоны с широкими трубами, или лампы с инкрустированным перламутром абажуром? Всё это образцы гармонии». Одетый в европейский костюм, с кейсом в руках, Бонза располагался в баре холла какого-нибудь отеля и начинал заговаривать посетителей. Когда наступало время обеда, непременно находился кто-нибудь, кто приглашал его в ресторан, где один за другим заказывались деликатесы наподобие креветок в чайном соусе, рыбы-белки или же курицы по-бродяжьи. В такие моменты Бонза заводил разговор о культуре еды. Все его собеседники представляли собою череду двадцатилетних девушек. Некоторые могли похвастать очень хорошим происхождением. Среди собеседниц были и дочери высоких чиновников, и дочери врачей, и студентки, и преподавательницы, и даже одна актриса. Примерно через месяц после знакомства заходила речь о том, чтобы ему дали взаймы. На самом деле он не просил, люди предлагали ему деньги сами: «Валюту лучше менять не стоит, да и к чему всё эти походы в банк, очереди и заполнение бумажек. Вот вам юани, берите, не стесняйтесь!» Переход денег от богатого к бедному напоминал работу банка. Оборот у него выходил очень неплохой, и при этом ни к чему не подкопаешься.
Внешность у Бонзы была необычная, даже лучше сказать, неприглядная. При беглом взгляде создавалось ощущение, что у него отсутствует подбородок, но если приглядеться, видно, что он на месте, но как бы сливается с кадыком. Так же и с плечами — вроде бы их нет, а на самом деле они, естественно, есть и даже довольно широкие, но сливаются со слишком толстой шеей, и с опущенными плечами он походил на быка. Да, внешностью Бонза не вышел, ещё более усугублялось его конечностями. Короткие руки и ноги при росте метр семьдесят восемь выглядели непропорционально. Такой нескладный уродец целиком и полностью опирался на свои ораторские данные, чтобы привлечь добычу.
Тут рассказчица остановилась и, словно вспомнив про это несоответствие, рассмеялась. В её смехе, с одной стороны, звучала издёвка, а с другой — едва заметно чувствовалась жалость. Всё это время краска с её лица не сходила.
— А потом наступил день, когда Бонзу познакомили с одной девушкой. Та пришла к нему вместе с компанией близких друзей, и после этой встречи у одного из приятелей возникло странное ощущение, что он где-то уже видел Бонзу. Бонза напомнил ему поставщика, который обслуживал районное предприятие питания. Но поскольку всё это были лишь подозрения, то через день приятель пришёл к нему вместе с коллегой по работе. Коллега вспомнил даже имя Бонзы. Поэтому-то на него и заявили в органы общественного порядка. Один за другим обнаружились все обманутые, всего их было двенадцать человек, ровно дюжина. Бонза ничего не стал отрицать, за всё держал ответ. Он признал, что виноват во всём только он и потому сам должен нести всю ответственность. Если ты мастак, то не попадайся, а коли уж попался, то не отпирайся. Мастерство не в этом проявляется. Следователь, ведущий судебное дело Бонзы, весьма ему симпатизировал. Когда ему выпадало ночное дежурство, чтобы развеять сон, он вызывал к себе Бонзу, и, уплетая наваристую лапшу, они коротали ночь за разговорами. За хорошее поведение меру наказания Бонзе смягчили до трёх лет учебно-исправительных работ. Срок он отрабатывал в госхозе Баймаолин. Тамошние надзиратели опять-таки прониклись к нему уважением и назначили бригадиром. Ведь среди осуждённых был народ всякий, а этот первый раз попался на мошенничестве, да и то из-за большого ума!
Читать дальше