Эндрю Круми - Музыка на иностранном

На следующее утро, в четверг, в его институтском почтовом ящике оказался еще один большой коричневый конверт.

Видение вселенной — приложение

Уважаемый доктор Кинг!

С нетерпением ожидаю Вашего отзыва о моей работе «Видение вселенной», которую вы уже должны были прочесть. Прилагаю некоторые дополнения по теории идеонов, включая важнейшую гипотезу, которая, если окажется верной, значительно упростит доказательство шестой теоремы. Пока что у меня нет подтверждений истинности этой гипотезы (впрочем, она весьма убедительна и очевидна). Как только у меня будет готово доказательство, я немедленно перешлю его Вам. А пока что прошу рассматривать эту гипотезу как уже доказанную.

Доктор Кинг, как уважающий себя ученый, я высоко ценю Ваше мнение о моей работе; Ваша же помощь будет для меня воистину бесценной. Понимая, что Вы сильно загружены собственной работой, тем не менее заклинаю Вас: займитесь теорией идеонов; она слишком важна для всего мира, и малейшая задержка в том, чтобы довести ее до широкой аудитории, повлечет за собой самые пагубные и прискорбные последствия — для всего человечества. Отвергнутый этими косными и чванливыми Смитами и Доброделлоу, ныне я обращаюсь к Вам в последней отчаянной надежде. Умоляю Вас: оставайтесь верным духу науки в отличие от этих омерзительных шарлатанов.

Искренне Ваш Эдвард Уоррен, бакалавр наук.

Кинг положил эту очередную чушь, всю кипу, поверх основного труда Уоррена, потом снял трубку и позвонил Дженни на работу. Ледяной голос сообщил, что мисс Линдсей сейчас занята; он назвался и попросил: передайте, пожалуйста, мисс Линдсей, что звонил доктор Кинг, и пусть она мне перезвонит; ледяной голос слегка оттаял — явно вследствие нездорового интереса, что там такое с Дженни, может, она беременна, — и Кинга заверили, что его сообщение обязательно передадут Дженни.

Кинг вернулся к вчерашним расчетам — тем, что закончились полным фиаско. У него появилась новая идея, она пришла ему в голову утром, по пути на работу. Вскоре он исписал преобразованиями еще полтора листа.

Зазвонил телефон; он взял трубку и услышал, как Джоанна переключила Дженни на его аппарат.

— Чарльз? Мне сказали, ты звонил.

В прошлый их разговор он чувствовал себя неловко, зная, что Джоанна почти наверняка их подслушивает. Сейчас мысль об этом наполняла его странным восторгом. Он спросил Дженни, сможет ли она снова приехать в Кембридж в эту пятницу; она ответила — с удовольствием. Она могла уйти с работы пораньше и приехать во столько, во сколько ему удобно. Кинг задумался; он сказал, что еще не знает, что он может и задержаться… он оставит ей ключ, так что пусть она приезжает, когда ей удобно, ключ будет под ковриком. А в субботу они поедут за город вместе с Робертом и его женой.

— Роберт — это тот самый грубиян?

— Он тебе понравится, когда ты познакомишься с ним поближе. Мы с ним большие друзья.

— Ну, тогда он, наверное, неплохой человек. Значит, до пятницы, Чарльз.

Кинг прислушался, но после того как Дженни повесила трубку, других щелчков не было.

До выходных Роберт так и не позвонил.

В субботу Роберт заехал за Чарльзом и Дженни ровно в одиннадцать. Дженни видела из окна кухни, как подъехала белая машина и из нее вышли трое: Роберт, который в их прошлую короткую встречу показался ей таким грубым; женщина с серьезным лицом, чуть выше Роберта ростом — его жена. И их сынишка — мальчик крепко держался за руку Роберта.

Вчера вечером, когда Дженни приехала, она не застала Чарльза дома. Ключ лежал под ковриком, как он и говорил, и она вошла. В квартире было холодно и темно. Она включила свет — все было точно так, как и неделю назад. Она решила немного прибраться к приходу Чарльза. На станции Дженни купила маленький букетик цветов; она поставила его в бутылку из-под молока, которую нашла на кухне, в раковине.

Дженни было трудно убедить себя, что они — они с Чарльзом — не более чем два химических реагента в одной реакции. Она знала его достаточно, чтобы понять, что она его совершенно не понимает; может быть, это все потому, что он знал слишком много. Может быть, если все время думать обо всем на свете, ты только собьешь себя с толку. Из окна кухни она увидела, как подъехал белый «моррис коммонвелс». Машина сверкала в лучах яркого утреннего солнца.

В пятницу вечером она почти два часа провела одна в квартире у Чарльза — пока он не пришел. Сперва у нее было чувство, что он придет с минуты на минуту; она закрылась в ванной и привела себя в порядок после дороги. Потом поискала, куда поставить букетик: ни одной вазы, на полках — сплошь книги, минимум на трех языках, и даже у тех, что по-английски, заглавия были совершенно непроизносимые. Единственными украшениями в комнате были сувениры из поездок за границу — русский самовар, дурацкая зажигалка в виде Эмпайр-Стейт-Билдинг. Дженни нравилось, что Чарльз не курит — курение вредно для здоровья. Но вазы не было ни одной. В конце концов ей пришлось удовольствоваться бутылкой из-под молока, которую она сполоснула под краном.