Эндрю Круми - Музыка на иностранном

Еще она как-то спросила, как это может быть — что он, физик, не ставит экспериментов? Он ответил, что Эйнштейн тоже не ставил экспериментов. И все же она никак не могла понять, что за удовольствие получает Кинг, с головой погружаясь в мир непостижимых формул и символов. Тогда он объяснил ей, что его работа чем-то похожа на складывание картинки-головоломки или решение кроссворда, когда подолгу топчешься на одном месте и отчаянно ищешь хотя бы какую-нибудь зацепку — проблеск, искорку, озарение, которое подскажет тебе единственно верное место для кусочка картинки или правильное ключевое слово. И тогда ты делаешь еще один шаг на пути к решению и на какой-то миг чувствуешь, что ты гений; а потом опять застреваешь — и так без конца. Дженни осторожно спросила Кинга, неужели и весь наш мир ему видится как громадная головоломка; и он ответил — вот именно, хотя часть этой головоломки заключается в том, чтобы понять, что это за головоломка.

Преобразование одного-единственного уравнения заняло у Кинга три четверти часа и полторы страницы расчетов. Он начал подставлять коэффициенты и сокращать дроби и вскоре получил ответ — ноль. Он в раздражении вскочил, пару минут походил по кабинету, а потом заглянул в «Видение вселенной».

на основании выражения (57) мы делаем вывод, что души по сути своей фермионы, таким образом, согласно принципу исключения Паули, две души не могут одновременно находиться в одном и том же теле. Из чего следует, что ряд церковных ритуалов, связанных с такими понятиями, как одержимость бесами и изгнание злых духов, по-видимому, не имеют никакой научной основы.

В заключение этой главы приведем еще одно доказательство существования Бога. Полный лагранжиан для идеонной теории выражается уравнением (63). Очевидно, что в результате возникает большое число дивергенций, и для обратной нормализации мы вводим новое поле, которое соединяет все со всем, таким образом, снимая вышеуказанную проблему. Это всеобъемлющее поле и есть Бог.

В дверь постучали. Это была Джоанна; она хотела спросить Чарльза насчет одного слова в его реферате, написанного неразборчиво.

— Где-то тут. Ага, вот… — Она положила рукопись на стол и подалась вперед, указывая на «камень преткновения». Кинг захлопнул «Видение вселенной» и отодвинул его в сторону.

— Асимптотический, — сказал он.

— Лучше напишите.

Он написал поразборчивее:

— Так понятно?

— Да. Понять не могу, почему вы, физики, всегда изъясняетесь такими длинными и непонятными словами.

— А чтобы никто не догадался, о чем мы говорим.

— Похоже на то. Кстати, Чарльз, я отправила ваш препринт. Будет готов к среде.

— Спасибо. — Он провожал ее взглядом, пока она не закрыла за собой дверь. Вот как — Чарльз! Произнося его имя, она чуть запнулась, видно, очень уж ей хотелось назвать его именно так.

Значит, расклад такой. Теперь Джоанна отправит три копии статьи вместе с рефератом в «Британский физический журнал». Уже оттуда одну копию перешлют в министерство печати — чистая формальность, хотя эта государственная организация и могла наложить вето на любую публикацию, и научную, и художественную, и вообще всякую. Еще одну копию журнал вышлет рецензенту, который будет решать, надо ли публиковать статью. Через эту процедуру проходят все без исключения статьи перед тем, как их отправят в набор.

Уже вечером Роберт позвонил Кингу домой.

— Как все прошло в полиции? Надеюсь, тебя не замучили насмерть?

— Да нет. Чарльз, мне не очень удобно сейчас говорить. Я хотел спросить, что ты делаешь в выходные? Я тут думаю съездить куда-нибудь со своими. А если у Дункана не пройдет простуда, с ним посидит Мэдж. А ты можешь взять Дженни.

— Отличная мысль. Роберт, ты вообще как? Голос у тебя какой-то…

— Да нет, Чарльз, все в порядке. Просто черная полоса. В общем, заеду за тобой в субботу утром. Часов в одиннадцать — устроит?

— Еще как устроит. Завтра я позвоню Дженни и спрошу, сможет ли она приехать в пятницу вечером.

— Договорились. Да, Чарльз… Не говори ей ничего. Ну, ты понимаешь, о чем я. Ладно, пойду. Пока.

По голосу Роберта было ясно, что у него далеко не все в порядке. Чарльз набрал номер Роберта — трубку взяла Энни. Нет, Роберта дома нет, он вышел прогуляться где-то полчаса назад. Тогда Кинг набрал рабочий номер Роберта — трубку никто не взял. Видимо, Роберт звонил из телефона-автомата, опасаясь, что его номера прослушивают. Все это встревожило Кинга; весь остаток вечера он дергался и никак не мог взять себя в руки. Ему очень хотелось поговорить с Робертом, чтобы выяснить, что же все-таки происходит, но в конце концов он решил, что Роберту виднее, так что лучше дождаться встречи или звонка. Спал он плохо.