Марат Валеев - Лекарство для тещи

Он вытащил из багажника ведра с огурцами и помидорами и подошел к висящей в полуметре над землей тарелке.

— Куда их тебе поставить? Открывай!

— Да неудобно как-то, — засмущался инопланетянин. — Мне-то тебя отдарить нечем.

— Ерунда, — сказал Тапкин. — Я знаю, что вы у нас постоянно шляетесь. Вот и завезешь в другой раз, что вы там у себя на дачах выращиваете. Заодно и ведра вернешь…

— Ну хорошо, — сдался инопланетянин, и в боку тарелки открылся небольшой проем, куда Тапкин затолкал оба ведра с помидорами и огурцами.

— Спасибо, друг! — растроганно прозуммерил пришелец. — Ну, бывай! Через неделю жди меня тут!

И НЛО стремительно взмыл в бездонную синеву неба.

Проводив его взглядом, Тапкин сел за руль жигуленка. На лице его блуждала мечтательная улыбка.

«А вот интересно: приживутся ли у нас на Земле ИХ овощи?» — думал Тапкин, подъезжая к своему дому. И решил: непременно должны!

По телевизору сказали:

— Земле грозит катастрофа. Возможно столкновение нашей и соседней галактик. Они опасно сближаются…

— Вань, а, Вань? — испуганно позвала Вера дремавшего в кресле по соседству мужа.

— Ну, чего тебе? — проснувшись, отозвался из-под газеты Иван.

— Ты слышал, что по телеку сказали? Скоро наши галактики столкнутся!

— Вполне возможно, — снимая с лица газету, сказал Иван. — Вон их сколько в небе, звезд-то! Не миллионы и даже не миллиарды — мириады! Вот и сталкиваются!

— А чего делать-то? — заплакала Вера. — Может, в деревню, к маме переедем? Там хоть погреб есть.

— Да хоть в Америку! Хоть на Марс. Они же тоже в нашей галактике! — пояснил начитанный Иван.

— Так мы что, не спасемся?

— Нет! — твердо сказал Иван.

— А как же тогда быть?

— Спешить жить! — категорично заявил Иван.

— Как это? — перестала плакать Вера.

— Ну, для начала иди ко мне. И обними меня покрепче!

… — А дальше что? — счастливо спросила через полчаса запыхавшаяся Вера

— Поехали, посидим в «Астрале», — сказал Иван и плотоядно облизнулся.

— А при чем здесь ресторан? — удивилась Вера.

— А при том, что если в это время и произойдет столкновение галактик, мы и не заметим его! — убедительно заявил Иван. — Где мой любимый галстук, Верунь?

— А если не произойдет?

— Тем более не заметим! Ну, одевайся! А я пока такси вызову…

Знатный тунгусский промысловик Агриппин Култыгир с утра выпил чаю, надел свою теплую меховую парку, взял ружье, встал на лыжи и почесал в тайгу.

Еще с лета он заприметил баскую берложину под раскидистой лиственницей у говорливого ручья Суриннакан. Здесь жил одинокий старый медведь Амикан-батюшка. Раньше он шарашился себе по тайге, промышляя крупной сохатой и мелкой рогатой дичью. Но заболел пародонтозом и растерял по тайге все свои зубы.

И с тех пор стал озоровать. То лабаз у кого разлабазит, то подкараулит бабу какую под кустом и того… ягоды иль грибы отнимет. Кушать-то хоца! А однажды Амикан обидел и самого Агриппина Култыгира. Тот шел вечерком после получки из леспромхозовской лавки, нес домой жене бисер для вышивания, внучатам пряников, себе минеральной воды и так кое-что из макарон.

Эта старая сволочь Амикан вышел из-за угла, громко сказал Агриппину в ухо: «У-у-х!», чем очень удивил, забрал из его ослабших рук пакеты с покупками, да и был таков.

«Ну, Амикан-батюшка, погоди — зима придет, я тебя тоже удивлю, однако!» — поклялся себе тогда Агриппин Култыгир, пересчитал остатки получки и снова пошел в магазин, на этот раз за водкой. Потому как имел право.

И вот он, громко шурша лыжами и стуча прикладом ружья о закоптелый чайник, размашисто и уверенно скользил по снежному покрову к запримеченной еще с лета берлоге, злорадно мечтая, как он снимет шкуру с этого старого разбойника.

А снега навалило нонче — страсть! Обе лайки Агриппина устали карабкаться за ним по сугробам, плюнули да ушли домой. Остался наш промысловик один, закружал, заплутал да и вдруг резко куда-то провалился.

Очнулся Култыгир от того, что кто-то, радостно сопя, разделывает его. Волосы дыбом встали у промысловика: все, думает, кирдык ему пришел. А это Амикан, который и так плохо спал из-за холода в своей худой, давно не ремонтированной берлоге, проснулся, когда заплутавший охотник свалился ему на голову.

Пощупал удивленный косолапый тепло одетого, но слегка подмоченного промысловика, довольно заурчал и тут же приступил к делу. Содрал с незваного гостя парку, стащил с него шапку да бокари. Ободрал, короче, как липку, поставил на порог берлоги да как даст ему пенделя!