Марат Валеев - Лекарство для тещи

Ну, как полагается, отпели ее, в гроб уложили. Ждут катафалка. А баба Тоня лежит себе тихохонько посреди зала, свечку в узловатых пальцах держит. Ее любимый телевизор, все зеркала занавешены темными платками. Вокруг гроба подружки ее чинно сидят. Шамкают чего-то, слезки с дряблых щек мятыми платочками собирают.

Потомки бабы Тони на кухне колдуют, к поминкам готовятся. А внук Сергунька заскучал, ушел в детскую и врубил свой телевизор. Поскольку дверь он прикрыл неплотно, бабки, что нахохленными воронами сидели вокруг своей усопшей товарки, услышали, как дикторша сказала: «А после рекламы смотрите заключительную серию фильма «Страсти-мордасти».

Одна из подружек, Баба Дуся вдруг сморщилась и сказала:

— Ой, бабоньки, чегой-то живот у меня разболелся, сил нет. Пойду я. Ты уж прости меня, Тонюшка…

Тут и баба Параша засобиралась:

— Охти мне, как же я так забыла, дырявая моя голова, что сейчас внучек из школы должен придти, а у него ключа нет.

И только баба Вера открыла рот, чтобы выдать свою причину отлучки от печального одра подружки, как тут же захлопнула его, а глаза ее полезли из орбит. Потому как покойница ухватилась руками за край гроба и села в нем.

— А ну, подыми мне веки! — приказала она сидящей рядом ни живой, ни мертвой бабе Лизе. Та трясущимися пальцами раздвинула ей смеженные веки и без чувств грохнулась на пол.

— А ты, Веруня, найди пульт и включи телевизор, — отдала следующее распоряжение баба Тоня.

— Ой, не могу! Ноги не идут! — проскулила баба Вера.

На шум из детской вышел внук Сергунька.

— Оба-на! — сказал он и заскреб в затылке. — Бабуля, ты че, передумала кони двигать? Клево! Пойду мамке с папкой обрадую.

— Никуда ходить не надо, — загробным голосом произнесла баба Тоня. — Иди-ка, включи телевизор. Фильм досмотреть хочу.

— А-а, вон че! Ну, это святое, — уважительно сказал Сергуня и взял в руку пульт.

Баба Тоня смотрела последнюю серию «Страстей-мордастей» с непроницаемым лицом, в гробовой тишине, не считая голосов из телевизора.

Лишь в конце фильма сказала: «Ну, я так и думала, что это он!», вздохнула и торжественно опустилась в свое последнее пристанище.

— Баба, баба, погоди! — заторопился Сергуня. — Спросить чего хочу!

— Ну, чего еще? Некогда мне!

— А если бы ты сериал сегодня не досмотрела, что бы было?

— А я бы, внучек, к тебе сегодня же ночью наведалась и попросила рассказать, что и как там было. Тебе это надо? То-то же! Ну, покедова, внучек! И вам, товарки, до скорого!

Баба Тоня снова пристроила меж пальцев потухшую свечу и удовлетворенно смежила веки. На лице ее застыла блаженная улыбка…

Отгуляла наша фирма корпоративно Новый год. Понравилось всем очень. Ну и на старый Новый год коллектив снова насел на шефа: давайте, Альберт Альбертович (а между нами — просто дон Альберто), устроим еще один корпоративчик. Шеф на дыбы: «Сколько можно?». Но коллектив-то у нас женский, из мужиков только дон Альберто, большой, между прочим, женолюб, да я, его референт Василий Старков. Так что уломать шефа большого труда не стоило.

— Ну, ладно, — сдался он, окидывая отеческим взглядом свой коллектив, где восемь девок и один я. — Пусть будет корпоративчик. Я даже конкурс объявляю на лучшее блюдо! Главный приз — командировка победительницы со мной на Багамы. Для обмена опытом!

За каким таким опытом надо лететь одной из счастливиц в командировку с шефом — никто как-то этим вопросом и не задавался. Главным здесь было географическое расположение места командировки. Ну и, я так думаю, не снималась со счетов и известная любвеобильность шефа, из-за которой у него не было ни стабильной жены, ни постоянных любовниц. Их просто было много, и все они мелькали в бурной жизни нашего дон Альберто как в калейдоскопе.

— На спиртное денег я дам! — предупредил мой вопрос шеф. — Сходишь в магазин, Василий. Это и будет твоим вкладом в нашу вечеринку. Твое участие в конкурсе необязательно.

И на Старый новый год расфуфыренные в пух и прах наши фирменные фемины принесли каждая по собственного изготовления, блюду. Ах, какие витали ароматом над столом! Тут тебе и волнующий запах хрена, и дразнящий чесночный дух, и разжигающие воображение флюиды имбиря…

Я разлил, шеф сказал, все выпили и потянулись к закускам.

— Вот это что такое? — понюхав тарелку, сказала Танечка, хорошенькая секретарша шефа. — Это же не то что — есть, рядом с этим сидеть невозможно.