Джейн Джонсон - Преданное прошлое

Она сбросила с себя перепачканное платье, потом рубашку и панталоны, швырнула на пол и встала на эту кучу — неуклюжая фигура, вся из торчащих костей, суставов и кустиков светлых волос.

Кто-то прыснул смехом. Матрона разразилась потоком яростных воплей, она орала и махала на Нелл руками. А потом нагнулась, злобно схватила одежду и швырнула пленнице.

— Я не сказать тебе раздеться! — рявкнула она. — Ты не муртафаат, ты тощий как палка женщин!

Энн Феллоуз, Нэн Типпит и тетка Кэт, Мэри Куд, тоже подверглись такому же осмотру и изучению, и наконец вызвали Кэт. Женщина в темно-синем с интересом осмотрела джеллабу, в которую была одета девушка, пощупав рукав и пропустив ткань между пальцами.

Потом повернулась к матроне и оживленно заговорила. Матрона окинула Кэт оценивающим взглядом, кивнула и ответила длинной фразой. У Кэт замерло сердце. Книга, думала она, ни за что не отдам им свою книгу. Почему-то это вдруг стало для нее жизненно важным моментом, словно под обложкой из телячьей кожи хранилось то немногое, что еще осталось от ее личности.

— Снимай! — велела матрона, уставившись на Кэт. — Раздевай!

Как же спрятать книгу от внимательных глаз? Кэт глядела на тюремщиц, пытаясь выиграть время, чтобы что-то придумать. Потом пожала плечами и аккуратно спустила с себя рубаху, так чтобы кошель оставался у нее в руке, а когда выступила из складок упавшей на пол одежды, тихонько уронила кошель позади себя.

Стройная женщина схватила рубаху и потрясла ею перед лицом матроны, словно подтверждая свои слова.

— Где ты взял джеллабу? — требовательно осведомилась та у Кэт.

— Мне ее дали, — ответила Кэт, старательно прикрываясь руками и распущенными рыжими волосами. Она чувствовала себя как Ева в райском саду, когда та впервые узнала, что это такое — стыдиться собственной наготы. — Раис аль-Андалуси подарил. — Женщины обменялись оскорбленными взглядами, потом стройная отшвырнула рубаху и накинулась на Кэт, осыпая ее розгами. Рубцы от ударов жгли как огнем. Остальные женщины смотрели на истязание с открытыми ртами, но никто не осмелился прийти Кэт на помощь. Ослабленная длительным заключением, Кэт отреагировала не сразу, но она была выше ростом и более жилистая, чем марокканка, и к тому же полная злости. Девушка бросилась на обидчицу, сорвала чадру с ее лица и закрутила вокруг руки, державшей прут, но минуту спустя матрона и женщина-писарь пригвоздили девушку к полу, добавляя новые синяки к уже имевшимся на ее белой коже кроваво-красным рубцам.

Стройная оправила свою одежду, а потом плюнула Кэт на спину, сопроводив оскорбление потоком ругательств.

То, что произошло после этого, останется в памяти Кэт до самого последнего дня ее жизни как момент глубочайшего унижения, потому что тюремщица силой раздвинула ей ноги и тщательно осмотрела стыдное место. Потом у них возник вроде как жаркий спор; матрона перевернула Кэт на спину.

— Ты девственна или нет? — требовательно осведомилась она.

Кэт, вытаращив глаза, кивнула, что вызвало новый поток жарких споров. Пока они ругались, она осторожно поднялась на ноги. Ее кошель лежал на каменном полу. Другие женщины уже пялились на него, словно ожидая, что оттуда выскочит нечто жуткое. Очень жаль, они ведь сразу же сообщат об этом амине. Кэт осторожно вытянула руку и схватила кошель, а потом присоединилась к своим товаркам по несчастью.

На секунду ей показалось, что все получилось, но у амины были острые глаза. Кэт услышала свист розги, за ним последовал удар. Если бы она не обернулась, он пришелся бы по спине, а так ей досталось со всей силой прямо по лицу, и от боли она выронила кошель. Амина тут же схватила его и вытащила книжку.

— Что такой? — рявкнула она Кэт.

По лицу Кэт текли слезы, вызванные сильной болью от удара и стыдом. Она лишь мотнула головой, не в силах произнести ни слова. Амина открыла книжку и заглянула внутрь. Матрона и писавшая женщина тоже сунули туда свои носы и принялись изучать текст, явно недоумевая, что это за странные рисунки и записи грифелем.

— Это мой молитвенник, — наконец смогла выговорить Кэт, движимая внезапным приливом вдохновения.

Матрона нахмурилась:

— Молитва?

Кэт сложила ладони перед грудью:

— Молитва.

Женщины посовещались.

— Для твоя религия? — осведомилась матрона.

Кэт кивнула. Нелл Шигуайн издала кашляющий звук, словно подавилась, проглотив яростный протест. Амина пролистала книжку, ткнула пальцем в один из узоров и недовольно заговорила с женщиной-писарем, которая кивнула в ответ.