Джейн Джонсон - Преданное прошлое

Элисон были нужны уют и комфорт, которые могло дать только ощущение собственной семьи, ближайших родственников, а еще она говорила, когда перебралась в эту часть Корнуолла, что это волшебный край, переполненный могучей энергией. Я подозревала, что кузина просто ищет успокоения в новом для себя окружении, приписывая здешней природе так ей самой необходимую таинственность и загадочность. И вот сейчас на противоположной стороне залива передо мной возник Сент-Майклз-Маунт, словно поднялся прямо из моря, как замок из древних легенд, окутанный низкими облаками и в пелене мелкого дождя, и по спине побежали мурашки.

Маунт. Он то и дело упоминался в записях Кэтрин Триджинна. Я смотрела на замок, чувствуя неразрывную связь с прошлым. Даже задрожала. Господи помилуй! Мы уже подъезжали к вокзалу Пензанса, а я была перепугана чуть не до смерти — не самое лучшее состояние для того, чтобы встретиться с несчастной, убитой горем кузиной.

Но реальность быстро вернула меня обратно на землю. Огромный и уродливый викторианский вокзал, серый и угрожающий, да еще и пронизывающий насквозь настоящий корнуольский ветер с изморосью, которая тут же добралась до самых корней волос — и всего-то за те несколько секунд, что потребовались мне, чтобы пересечь платформу и укрыться под навесом. Элисон ждала меня возле вокзального буфета, тоже дрожа. Обнимая кузину, я с грустью думала о том, что смелая, яркая и отчаянная девушка, с которой мы почти одновременно справляли двадцатилетие — та, которая могла, набравшись «дури», промчаться голышом по местному парку; которая в два часа ночи, утратив всякую способность ходить после трех явно лишних порций текилы, забиралась на кладбище при церкви Сент-Николас в Дептфорде, твердо вознамерившись показать мне мемориалы Киту Марло и великому корабелу семнадцатого века Джону Эдди; та, которая могла плясать до упаду, веселиться до рассвета и клясться при этом, что никогда не будет старухой, — превратилась теперь в жалкую и не уверенную в себе особу с сильной проседью в волосах и испещренным морщинами лицом.

Пока они с Эндрю жили в Корнуолле, мы с Элисон поддерживали дружескую связь, подолгу трепались по телефону, она периодически навещала меня в Лондоне, когда ей хотелось забыть про свой замужний статус и притворяться, что мы флиртуем с молодыми людьми в пабах у Темзы.

Она никогда не приглашала меня в этот дом; сейчас я должна была увидеть его в первый раз, если не считать тысяч фотографий до и после ремонта.

Дом находился в нескольких минутах езды от вокзала. Это было расползшееся во все стороны фермерское строение в холмах к северо-востоку от Пензанса. Он понравился ей с первого взгляда, несмотря на то что был запущен и заброшен; здесь много лет никто не жил. Элисон буквально силком заставила Эндрю купить строение, сразу оценив потенциальные преимущества, и Эндрю, которому и так еще очень многое предстояло сделать, в конце концов сдался и предоставил жене возможность поступать так, как вздумается, в том числе и с его деньгами. Они затратили на восстановление этого дома гигантские усилия, до предела напрягая воображение, и кучу времени, и это было видно с первого взгляда, едва мы свернули на подъездную дорожку. Перед домом был разбит настоящий регулярный английский парк — концентрические круги клумб вокруг лавровых деревьев, шпалеры лаванды и выложенные вручную галечные дорожки. В центре освещаемого солнцем патио красовался фонтан, украшенный гладкими белыми голышами по темному фону, но вода в нем была стоялая и тихая, лишь чуть покрытая едва заметной рябью.

Внутри дом был весь в свежей и яркой краске — стены желтовато-белые, ковры мягких светло-зеленых оттенков; коврики ремесленной работы тоже мягких тонов, современные картины, сплошь морские виды и натюрморты с рыбой, смотревшиеся как оригиналы, солидная мебель, тяжелая, темного дерева, и все это в совершеннейшем порядке.

Здесь царило ощущение свободного пространства, простоты и спокойствия. Только совершенно не чувствовалось присутствия Эндрю, ни в чем. Все вокруг создавало ощущение четкого порядка и равновесия. И было трудно поверить, что под этой самой крышей человек так недавно и так жестоко свел счеты с жизнью.

— Я тебя поселила в нашу комнату. Надеюсь, ты не против. Там своя ванная, и открывается отличный вид, — извиняющимся тоном добавила Элисон.

— Ну и ладно, — соврала я, хотя при мысли о супружеской спальне у меня побежали по спине мурашки.