Джейн Джонсон - Преданное прошлое

Тут я обнаружила, что вся дрожу, хотя ночь была теплая. Несмотря на это, мне вдруг страшно захотелось распахнуть окно, будто бы для того, чтобы проветрить комнату, чтобы более свободно дышать.

Или чтобы выпустить отсюда дух Эндрю.

Через несколько дней я решила пересказать Элисон наиболее интересные подробности того, что произошло у нас с Майклом. Цель заключалась в том, чтобы вывести беднягу из того депрессивного состояния, в которое она все больше и больше погружалась после того, как иссяк всплеск адреналина от первоначального шока и было покончено со всеми практическими заботами и хлопотами, связанными с похоронами.

Мой роман с Майклом отчасти вбил клин в наши с Элисон отношения, особенно после того, как она прошла через унижение от измены Эндрю. Майкл ей никогда особо не нравился, даже в качестве мужа Анны. «Есть в нем что-то, абсолютно не вызывающее доверия», — это она утверждала еще в самом начале их знакомства. И я больше года не осмеливалась говорить ей о нас двоих, а когда сказала, Эл надула губы и надолго замолчала. А потом заявила: «Я должна прямо сейчас сообщить об этом Анне. Просто взять трубку и сказать, что ее лучшая подруга трахается с ее мужем и что ей следует немедленно послать обоих подальше».

Я и сама почти что хотела, чтобы Элисон это сделала, хотя и знала, что Анна придет в ярость и просто возненавидит меня. Но при этом отлично понимала, что, даже невзирая на все грехи Майкла, Анна не отпустит мужа, да он и не уйдет, во всяком случае, ради меня. Отчасти из-за ее денег, но вообще-то причины крылись гораздо глубже, и мне совсем не хотелось анализировать…

В конце концов Элисон сообщила мне все, что считала нужным, а после паузы добавила:

— Если ты залезешь в постель к Эндрю, я тебя убью.

При этом у нее в течение целых тридцати секунд было совершенно непроницаемое выражение лица, но я-то знала, что это сказано почти всерьез.

После этого выяснения отношений мы делали все, что в наших силах, чтобы залатать прорехи в нашей дружбе, но призрак неверности продолжал нас преследовать. Меня глубоко тронуло, что Элисон в своем глубоком горе обратилась именно ко мне, и я — в попытке хоть как-то отплатить ей за такое доверие — вывалила на кузину все забавные истории, какие только смогла вспомнить.

Как во время одного из наших первых свиданий Майкл повел меня в модный китайский ресторан; я отчаянно старалась произвести на него хорошее впечатление, но когда ела свой суп с лапшой, умудрилась сделать такой резкий вздох, что горячая лапша как хлыстом врезала мне по щеке, оставив красный след ожога. Он тут же вздулся пузырем — зрелище было кошмарное… Или как мы однажды занимались любовью на заросшем колокольчиками поле, и Майкл потом носился по окрестностям голый, пробежал добрых полмили, пытаясь избавиться от уховертки, забравшейся ему в шевелюру. Или как Анна однажды внезапно появилась в моей квартире, и Майкл целых четыре часа сидел под навесом в саду, чуть не отморозил себе яйца…

Я полностью погрузилась в пьянящие туманные воспоминания о том, что в течение длительного времени было моим самым волнующим переживанием, но кончилось ничем. И испытала огромное облегчение, рассказав обо всем, кстати, мои истории хоть немного развлекли Элисон. Потом я принялась извлекать из памяти еще более мучительные воспоминания, зачастую посмеиваясь, даже издеваясь над собой, и Элисон начала хихикать.

В конце концов я обнаружила, что сижу, уставившись в столешницу, на потеки и пятна, украшающие ее древнюю поверхность. В самом начале это, должно быть, была гладкая сосновая панель цвета меда, чистая и целая, на ней были видны только естественные сучки и завитки древесины. Нет совершенства в этом мире, да и ни в ком из нас, а жизнь уж и подавно к этому не располагает. На глаза тут же навернулись слезы жалости к самой себе.

— Ну ладно, — тихо сказала подруга, видя, что я исчерпала все свои истории. — Майкл всегда был сущим дерьмом.

На этом мы и поладили. И я рассказала ей о нашем разрыве.

— Он подарил мне книжку на прощание. Сейчас покажу. — Я полезла в сумку и вытащила «Гордость рукодельницы».

— Бог ты мой! — сказала она через некоторое время, вертя книгу в руках. — Я почти уверена, это из той кучи, что Эндрю раскопал на чердаке пару недель назад и переслал Майклу, чтобы он их продал. Ну точно, именно оттуда, потому что таких книжек было две, и мне это показалось странным. Удивительно, что одна из них оказалась у тебя!