Джейн Джонсон - Преданное прошлое

— Торгует такими вещами совершенно открыто… А я думала, что секс у вас — табу.

— У вас довольно странные представления. В Коране сказано, что мужчина должен удовлетворять свою жену.

— Так и сказано? Какая замечательная религия!

После этой шутки нам стало гораздо легче общаться друг с другом. Идрис то и дело показывал мне разные необычные вещи: серебряную руку Фатимы — оберег от дурного глаза, приспособления для разбрызгивания розовой воды, мускус, серую амбру. В одной лавке он купил мне маленький темный обломок камня, от которого исходил странный металлический блеск. Старуха-торговка тщательно завернула его в обрывок газеты.

— Это сурьма, — объяснил он. — Точно такая, какую здесь купила бы ваша Кэтрин. Моя сестра может вам показать, как ею пользоваться.

Потом он показал мне разноцветную глиняную посуду, которую привозят из Сафи, это где-то дальше по побережью, обменялся приветствиями с древним беззубым продавцом. И сообщил, когда мы уже уходили:

— Я когда-то приходил сюда каждую субботу, первым делом, рано утром, еще до того, как он разложит свой товар, и он разрешал мне разворачивать миски и горшки.

— Вы так любите глиняную посуду?

Он улыбнулся:

— Дело не в этом. Просто многие предметы были завернуты в листы, вырванные из книжек комиксов, которые отец запрещал мне приносить домой. Он был человеком весьма твердых правил, мой отец. И полагал, что для мальчика шести лет от роду самым подходящим чтением может быть только Коран. Он, конечно, не потерпел бы никаких этих декадентских приключений Родео-Рика, Пифа и Астерикса с Обеликсом. Вот я и сидел часами позади прилавка, с головой уходя в эти замечательные и увлекательные истории, пока мои братья торчали дома и нараспев читали суры.

На Rue des Consuls мы обнаружили неизбежных торговцев коврами и их роскошные лавки, увешанные, как пещера сорока разбойников, потрясающими лампами и блещущие восхитительным разнообразием цветов и красок. Я некоторое время понаблюдала затем, как торговец вываливал один ковер за другим перед ошалевшей парочкой туристов, которые имели глупость остановиться и повосхищаться выставленными произведениями искусства — и безнадежно там застряли, угодив в настоящую ловушку. Никто не пытался мне ничего продать, что я сперва отнесла на счет охраняющего меня присутствия Идриса, но тут же поняла, что это из-за рубахи и хиджаба. Я свободно передвигалась по базару, отлично замаскированная, и никто ко мне не приставал. Чувствуя себя вполне защищенной и вообще крайне респектабельной, я продолжала наблюдать за двумя европейцами — она была в дорогущем платье, явно шитом на заказ, и в сандалиях от Прада, а он, несколько толстоватый, в грубых полотняных штанах и легкой рубашке в полоску, — оба продолжали вертеться как ужи на сковородке под сокрушительным напором торговца коврами.

Тут к ним присоединился еще один продавец, театральными жестами разворачивая перед туристами все новые ковры, бросая их на землю прямо перед ними. Он их накидал не меньше дюжины — и как они теперь смогут отказаться купить хотя бы один, когда перед ними развернули такую выставку?! Один из ковров задел ногу женщины, и я увидела, как она отскочила назад и ухватилась за руку мужчины, чтобы не упасть. Обернувшись в его сторону, она подняла голову, и я увидела на ее лице выражение испуга и смятения.

И еще одно я увидела: это была Анна.

Точнее, не только Анна — Анна и Майкл, слившиеся воедино, образовавшие нечто вроде символического, двухголового создания, отпрянувшего назад, словно опасаясь нападения. Майкл приобнял жену рукой с видом собственника и защитника, хотя и сам выглядел не менее беспомощным, чем она, пытаясь отбиться от непрекращающегося напора торговцев.

У меня на мгновение перехватило дыхание. Потом, совершенно инстинктивно вцепившись в руку Идриса, я затараторила:

— Быстрее, быстрее, пошли отсюда!

Я повернулась и поволокла его прочь мимо продавцов изделий из кованого железа и ламп с абажурами из козьей кожи, пока мы не выбрались из медины через боковые ворота и не оказались на кольцевой магистрали в гуще ревущего транспорта.

— Что с вами?

Вид у меня, по всей вероятности, был такой, словно я вот-вот упаду в обморок, потому что он ухватил меня под локоть и повел вдоль дороги и далее, в открытую дверь, ведущую, кажется, в совершенно пустой холл маленького отеля.

Провел меня через этот холл к двери в противоположной его стене, открыл ее и позвал кого-то. Секунду спустя появился молодой человек в джинсах и майке с эмблемами «Манчестер юнайтид», и они обнялись.