Сесилия Ахерн - Женщина, у которой выросли крылья [сборник litres]

– Добрый день! – весело кричит ей один кучер.

– Привет, – отвечает она, наповал сраженная диковинным зрелищем. В оркестре пять медных духовых и ударник. Огромный бас-барабан висит на одном борту, грозя перевернуть всю повозку.

– Вы сломались? – спросил тромбон.

– Машина сломалась. А я почти.

Они смеются. Ударник выбивает дробь, сопровождающую шутки, – как принято в цирке или кабаре.

– Я ехала за какой-то женщиной, а потом она взяла и свернула в поле, и я ее потеряла.

– Она пошла через поле? Но тут нет прохода, – говорит трубач.

– У нее, видимо, своя дорога, – отвечает она, чувствуя привычный укол ревности.

– Прыгайте к нам, – предлагает трубач.

Оркестранты, свесившись через борт, так что повозка кренится на одну сторону, смотрят на нее.

– А куда вы едете? – спрашивает она.

– Мы едем вперед, крошка, на самый верх! – нараспев объявляет ударник, и они все азартно импровизируют.

– Вперед? На самый верх?– переспрашивает она, когда они умолкают.

– Конечно!

– Отлично, ребята! Этого-то мне и надо. Возьмите меня с собой!

– Берем! – восклицает бас-тромбон. – Прыгайте на борт.

Она забирается в повозку. По пути оркестр играет без перерыва. Ее просто сносит от восторга. Она слушает и постоянно оглядывается: ей нужно знать, кто следует за ними, кого они обогнали и кто вот-вот обгонит их. Или заглядывает вперед, чтобы увидеть, кого им нужно еще обогнать. Они видят, как из полей на дорогу выходит одинокая женщина – та самая, за которой она когда-то ехала следом. Теперь у нее в руках две корзины.

– Давайте ее подвезем, – предлагает ударник, – она одна, вокруг никого и ничего нет.

Она хочет предложить не останавливаться, но они всю дорогу так добры к ней… Кучера натягивают поводья, и повозка останавливается.

Женщина идет вперед, будто не слышит ни стука копыт, ни веселой духовой музыки.

– Алло! – кричит она из повозки.

– Ах, снова здравствуйте, – отвечает женщина, глядя из-под ладони – глаза ей слепит солнце. – Какая красивая повозка! – Она окидывает восхищенным взглядом бархат и позолоту, отчего у пассажирки фургона внутри уютно затеплилось удовольствие.

– Залезайте к нам! – предлагает она женщине. – Мы едем на самый верх.

– Ах, как вы добры, – отвечает та. – Но, если вы не против, я пойду пешком. Мне нравится моя прогулка. И у меня тут по дороге дела.

Ответ положительно бесит ее: эту женщину дважды предлагали подвезти, и дважды она отказалась. Ее ботинки в грязи после перехода через поле, и вечером, как только сядет солнце, станет холодно, она замерзнет. Пока музыканты обмениваются со встречной любезностями, пассажирка сердито отмалчивается, сложив руки на груди. Она уже решила, что, если женщина не согласится сесть в повозку и составить ей компанию, она сама доберется до вершины и сделает все, чтобы помешать этой.

Кучера дергают поводья, и повозка трогается. Они проезжают мимо, оставляя женщину-пешехода позади, но та, кажется, и не жалеет вовсе ни об упущенной компании, ни о шансе добраться доверху с удобствами, чем портит пассажирке все удовольствие от того, что она снова обскакала соперницу. Женщина думает о своем, занята своими делами, идет себе, помахивая загадочными корзинками. Пассажирка наблюдает за ней, пока женщина не превращается в песчинку вдали.

Наконец повозка с оркестром прибывает в какой-то симпатичный городок, все жители которого сбегаются на звуки музыки, окружают их и сопровождают в центр. Дети с криками бегут следом по булыжной мостовой, пока оркестр играет свои самые ударные хиты. Город украшен в их честь. В центре, на сколоченной наспех сцене, их ожидает мэр.

– Добро пожаловать! – гудит он, сгибаясь под тяжестью висящей у него на груди мэрской цепи. – Наконец-то вы здесь. Вторая женщина за час. Вы в курсе, где вы?

– Не совсем, – отвечает она, недовольная тем, что кто-то ее успел опередить. – Здесь уже самый верх?

– Не совсем… Окажите нам честь, открыв этот занавес, и сами узнаете.

Она дергает за шнур, открывается красный бархатный занавес, и за ним она видит надпись: «Почти Самый Верх».

Раздаются восторженные крики и аплодисменты.

– Это чрезвычайно значительное достижение, – гудит мэр, а оркестр играет туш.

Она натянуто улыбается, пытаясь выглядеть благодарной, но, признаться, она разочарована. Внутри у нее не радость от достижения цели, а пустота. «Почти» – это хорошо, но не совсем. Ее влечет ввысь, но нет никакой уверенности, что повозка доставит ее на самую вершину: лошади устали, музыканты нуждаются в отдыхе, инструменты расстроены, экипажу необходим ремонт. Они планируют остановиться и отдохнуть денек-другой. Но она чувствует, что для них это конечный пункт, и ей не хочется здесь понапрасну задерживаться.