Сергей Мильшин - Бой под Уманью

— Вы чего тут забор подпираете?

— Командиров привели, в штаб, — не поворачивая головы, сообщил Витька.

— Пограничников, — уточнил Генка.

— А шо им там?

— Бойцы голодные, — Генка собрал морщинки на лбу. — Покормить треба.

Баба Маня закачала головой:

— Боже ж мий. И в мене нема чим попотчевати, а от Варьки молока, як вид козла…

— Ниче, баб Мань, не переживай. Небось, отыщут чего…

— Витька, иде твоя мамка, дома? — баба Маня потянула козу за собой.

— Неа, убёгла куда-то, — буркнул он.

Проводив спину бабки взглядами, мальчишки переглянулись.

— Может, послухаем чего там? — не выдержал Витька.

Генка с сомнением оглянулся. Окошки в избе распахнуты, оттуда доносятся приглушенные голоса, но ничего не разобрать. Значит, надо подходить, а не хочется — уж больно рыжий на них подозрительно косится. Генка уже собрался отказаться, но тут дверь распахнулась, и на улицу выскочили командиры. Они решительно прошагали мимо, хлопнула сердито калитка за спинами, и они остановились, размышляя.

— Ну, — спросил капитан, — чего делать будем?

Майор вдруг оглянулся, и его высокая тень закрыла пацанам солнце:

— Хорошо, что вы еще здесь, не знаете, в сельсовете есть кто?

Генка оттолкнулся от изгороди:

— Вчерась председатель Иван Никифорович был.

— Проводите нас?

— Отчего не проводить? — Витька выскочил вперед и уже задрал босую ногу, усыпанную цыпками, поджидая друга и готовясь маршировать. Генка встал рядом.

Всю дорогу командиры хмурились и не разговаривали, мальчишки, почувствовав их настроение, тоже помалкивали. На высоком крыльце сельсовета, вытянув шею, командиров поджидал сам Никифорович. Приблизившись, мальчишки шмыгнули за угол — они побаивались грозного председателя. Оттуда выглянули их любопытные мордочки.

— Здоровеньки булы, — Иван Никифорович подкрутил седой ус, изучающее разглядывая гостей.

Командиры решительно поднялись на крыльцо. Высокий офицер козырнул:

— Майор Филиппов, командир Коломыйского пограничного батальона.

Второй командир вытянул из кармана платок, вытер мягкую ладонь и протянул руку:

— Капитан Новиков, начальник школы служебного собаководства.

— А я председатель, значит, сельсовета, Иван Никифорович Забега.

Высокий майор поправил ремень винтовки:

— Бойцы у нас голодные. Надо бы покормить.

Председатель кинул взгляд по пустой улице. Пожевал губами:

— А кормить мне вас нечем.

— Как нечем? — щеки майора моментально пошли пятнами. — Ты понимаешь, что говоришь? Штаб корпуса еще не эвакуировался, больше сотни тысяч бойцов сейчас из окружения выходят, если мы немцев здесь не задержим, окружат, как пить дать. А у меня батальон голодный.

— И собаки тоже, — поддакнул капитан.

Майор кинул на него свирепый взгляд, но промолчал.

— Зря шумите, — председатель спокойно достал из кармана кисет, пальцы ловко засновали, готовя самокрутку. — У меня, правда, нечем вас кормить. Сколько ртов? — как бы невзначай поинтересовался он.

— Пятьсот пограничников!

— Нечем. Разве что… — он неспешно облизал край газетки и завернул цигарку.

Командиры напряженно ждали. — Разве что, картохи по огородам молодой подкопать. Яичек поспрошать. Думаю, бабы не откажут.

Майор повеселел:

— Ну вот, а говорил нечем.

— Слышь, Никифорыч, — капитан подтянул сползающий ремень и перестегнул его на одно отверстие. — А у меня овчарки, 150 голов. Служебные, обученные. Порода, за вошь-копейка. Их бы тоже покормить, а?

Председатель выпустил струйку дыма:

— Отчего не покормить? Есть одна идейка, — он заметил мальчишеские мордочки, выглядывающие из-за угла. — А ну, кыш отсюда!

Мальчишки сыпанули, послышался глухой топот босых пяток.

— Так что за идейка? — капитан встряхнул влажный платок.

— Можно меня сварить, — повернулся к нему председатель. — Хотя, для полторы сотни глоток — это на один чих.

Майор сплюнул:

— Угомонись ты со своими овчарками. Тут людям жрать нечего.

— Не со своими, а с нашими, Родион. Это же порода! Потерять легко, восстановить сложно.

— Порода, порода! А у меня пятьсот бойцов некормлены и немец на пятках. — Майор почесал около носа. — А может, все-таки на подножный корм их? Авось, проживут? В штабе ведь тоже так думают, а, Тимофей?

Капитан засопел, толстые пальцы втиснулись под ремень:

— Как это выпустить, за вошь-копейка? Ты что городишь? Это же… преступление.

Майор отшатнулся, рука резанула воздух: