Полина Елизарова - Ровно посредине, всегда чуть ближе к тебе [litres]

«Я тебе изменила», – говорю.

«Знаю», – отвечает.

Чашка не выдержала и набок завалилась, ручеек ржавый по столу потек.

«Ты мне тоже изменял, совершенно точно с Анькой из редакции, а еще, возможно, с Тамаркой-парикмахершей из салона красоты, рядом с которым мы на Докукина жили».

Молчит. Взял салфетку, стол вытирает.

И я вдруг посмотрела на нас как бы со стороны, будто мимо всех этих сказанных дерьмовых слов, и вижу, что на лице его застыла какая-то безусловность, что ли…

Перед глазами проплыл Вовка с его дурацкими рыжими бровями и ощущение ненапряжности, что меня когда-то в нем подкупало. Как на даче у общих друзей были, с каким задором он на гитаре играл, пока Кирилл тихо напивался и депрессовал из-за неудач на работе. Ох, блядь, Вовочка-Вовка… Он способен лишь на пьяный надрыв, на удовлетворение давно сдерживаемой похоти, но не на глубокое чувство. Конечно, все это по отношению ко мне, есть ведь и у него безусловная женщина. У каждого мужика она есть…

«Люб, – вдруг заговорил Кирилл, – заканчивай ты всю эту хрень в себе толочь, если сама с собой не справляешься, сходи на исповедь. Я тебе одно скажу: не было у тебя никогда никого, кроме меня, и у меня, кроме тебя, тоже не было».

Самое верное объяснение всегда самое простое.

Вер… Как ни дико звучит, но именно в эти минуты я вдруг ощутила абсолютный баланс!

С Кирюхой, со всей вселенной…

Заплакала я, Верк, так заплакала, как только в детстве плачут – навзрыд, всей душою.

Я, ослица, его притихшую силу принимала за слабость.

Потому что мне так было удобней.

И вся наша жизнь вдруг снова промелькнула перед глазами, я увидела не только свою раздутую обиду, я увидела нас вместе, увидела его переживания…

Только он, единственный, способен был сносить мою жадность, стервозность и переменчивость. Не просто сносить, а принять и полюбить…

Знаешь, как бы мы оба ни косячили, он ни разу на полном серьезе не предложил мне развода.

Ни ра-зу!

Сама мысль о возможности какой-то иной, где нет меня, жизни, была для него неприемлема.

Да и для меня, если честно, тоже…

Вот такая у нас херня…

– Счастье это твое, а не херня. Держи платок. Держи сама, чай уже не в кресле у меня сидишь, чтобы я тебе слюни подтирала. С тех пор как Надежда уехала, я платки стала в сумке носить.

– Че думаешь, скоро она вернется?

– Молю Бога.

– Я всегда была уверена, что это я – человек будущего, а оказалось, прошлое для меня важнее. Оттуда и будем с Кирюхой силу черпать.

– А я тогда кто?

– Ты? Человек настоящего. Каждому дана своя опора, все же относительно, даже, мать его, время.

– Ой, да не усложняй ты все своим экзистенциализмом! Гораздо проще сказать: тебе жизненно необходимо, чтобы тебя любили, а Надька сама любить хочет, хочет понять, что это такое, когда без ошейника. Дай-то Бог, чтобы это снова был Алексей.

– Сомневаюсь… А ты чего хочешь?

– Хм… Элементарного. Чтобы порядок был во всем.

Москва. Отдел внутренних дел по району «Арбат»

– Милейшая гражданка Борисова, могу я задать вам напоследок один личный вопрос?

– Валяйте. Обожаю личные вопросы.

– Почему именно танго? Нет, я, конечно, слышал, что это интеллектуальный танец, но, согласитесь, достаточно странно взрослым людям за свои же деньги в свободное от работы время получать дополнительную умственную нагрузку… Вот сестра моя на сальсу подсела, тоже ведь социальный танец.

– Сальса – крутняк! Позитив, веселуха, а танго совсем про другое. Это философия, это отдельный мир.

– Мне и хотелось узнать, что конкретно вас к нему привело. Если, конечно, я своим вопросом не задеваю что-то личное.

– Ох… Дай подумать, гражданин начальник. Танго – это признание. Это не про то, чем мы живем, а как мы с этим живем. Интеллект в нем можно рассматривать с той точки зрения, что это танец для честных по отношению к себе людей, то бишь – сильных людей. Сложно остаться без маски. А у нас, особенно у женщин, маска, и даже не одна.

– Если я правильно вас понял, сказанное распространяется и на реальную, вне танца, жизнь?

– Наконец-то доперло! Да. Танго – тяжелое испытание и для того, кто на него подсел, и для ближнего. Танго учит главному: слышать себя и свои желания. Согласитесь, большинство, всю дорогу прикрываясь разными отмазками, боятся об этом задуматься всерьез.

– Не буди лихо, пока оно тихо?

– Вроде того. Но в человеке, помимо лиха, есть много хорошего. Это уже от конкретной личности зависит, что именно в ней жаждет пробудиться: высокомерие или эмпатия, одиночество или страсть к жизни, эгоизм или смирение.