Татьяна Беспалова - Похищение Европы

— Не так! — пуштун не терял хладнокровия. — Мальчик болен, но я давал ему таблетки… нашел… достал… добыл…

— Украл, — подсказала София.

— У меня там давно, в горах Апушеллы тоже был сын, — невозмутимо продолжал пуштун. — Есть сын. Я заботился об этом мальчике, как о сыне, по которому тоскую…

Его голос потонул в рёве мотора. С холма катилась БМП пограничников. София выдернула ствол из ладони Теодора, поставила оружие на предохранитель и закинула его на плечо.

— Разрешение с собой? — тихо спросил Теодор.

— Нет, — рявкнула София, прежде чем пуститься наутёк.

— В гаремах саудовских шейхов светловолосые женщины ценятся на вес золота. Эта весит не менее шестидесяти килограмм, — задумчиво проговорил пушту.

— Она не продается, — усмехнулся Теодор.

— Она ничего и не стоит. Слишком злая.

Теодор молча смотрел, как он уходит вглубь турецкой земли. Опасный человек, озлобленный, упрямый. Не приведи Господь, если он добудет оружие.

Лена упаковала вещи. Пятнадцать евро Спаса — три мятые пятерки бросила на белоснежную скатерть. — Ай-йя! Гордая! Возьми деньги. От всей души сын дал.

— Не могу. Я отработала только неделю. Лучше танцевать в клубе, чем здесь бояться.

— Там столько не заработаешь, — дед окинул её бесцеремонным взглядом. — Тебе там столько не заплатят. — Пусть так. Всё лучше, чем здесь бояться.

Она подхватила сумки и направилась к выходу с кухни. Дед пошёл следом. Он вполне мог бы и обогнать её, и преградить дорогу, попытаться остановить силой, отобрать сумки, а он только шел следом и бурчал по-стариковски: — Дождалась бы девушек. Или Спаса… или такси что ли вызвать…

— Не стоит. Я всё узнала. До автобусной остановки полкилометра. Я поеду на автобусе.

— Только выйдя из ворот поверни налево по дороге. Направо — турецкая граница. — Я знаю.

— Не боишься?

Они уже достигли калитки и Лена остановилась. Надо же хоть как-то проститься. Старик и его сын хоть и не слишком добрые люди, но, движимые лучшими побуждениями, хотели как-то помочь. Лена поставила сумку на землю и обернулась к деду. Из-за ярко зеленеющих плодовых дерев, из-за ограды на неё пристально смотрели два печальных дедовых одра.

— Прощайте, дядя Иван. Я никогда так не боялась. Только пожив в вашем доме узнала, что такое настоящий страх. Я ненавижу этот лес…

— Ай-йя! Полно! — усы деда шевелились. Густые брови занавесили глаза. Невозможно догадаться, надсмехается он или грустит.

Она подхватила сумку и кинулась прочь со двора на дорогу.

Пустая автобусная остановка — заплеванная скамья под железобетонным козырьком. Рядом — куча старого мусора. Запыленные пластиковые пакеты пахнут плесенью и человеческими испражнениями. Расписания движения транспорта нет. Как же она доберётся до Средеца? Где станет ночевать? Кажется, в городишке должен быть автовокзал. В крайнем случае, она заночует там. Если повезет, и случится попутка до побережья — у неё ещё остается шанс вернуться в свой угол, к прежней домовладелице. Но если — нет…

Скамья под железобетонным козырьком слишком высока, сидеть на ней жестко. Ноги быстро затекли. Захотелось пройтись, и Лена вышла из-под козырька. Сразу за остановкой начинались заросли колючих кустов. Проклятый лес! Он слишком пустой и слишком шумный! Кто-то непрестанно копошится в высокой сухой траве. Голоса местных птах, похожие на детский плач, не приносят успокоения, а лишь ещё больше тревожат и без того беспокойное сердце. Ей вдруг вспомнился темнолицый мужчина с больным ребёнком на руках. Он просил её о помощи, но она… — Добрый вечер, — сказал кто-то совсем рядом.

Лена обернулась. Лошадь смотрела на неё со снисходительным любопытством, а всадник с плохо скрываемым раздражением.

— Что вы тут делаете? — он задал этот вопрос дважды, сначала на болгарском, а потом на русском языке. — Жду автобус… — Полоумная баба! Уже ночь! Какого дьявола?.. — Мне надо в Несебр… — Ещё не лучше!

— Вы из «Группы Бдительности»?

— На ваше счастье! Но тут и других бродит немало. Опять просочились через ров. Человек двадцать. Все мужчины.

— Скоро будет автобус? Не знаете?

— Не знаю скоро ли это, но через полчаса должен быть. За это время я на вашем месте сошел бы с ума от страха.

— Я выдержу.

— От старика Чавдарова сбежали?

Лену одолевало любопытство. Морду лошади она хорошо видела, но личность всадника от неё скрывала сгустившаяся темнота. Освещать фонариком мобильного телефона лицо сопереживающего ей человека казалось совершенно недопустимым.