Саша Саин - Испытания сионского мудреца

«Ну что, доктор, хорошо я провела конференцию?» — осведомилась, наконец, проснувшаяся Кокиш. — «Да, очень хорошо, всё было прекрасно, на высшем уровне». — «Спасибо, я на вас всё время смотрела, как вы реагируете!». — «Да, я видел, всё было прекрасно». — «Знаете, доктор, я вам скажу, шефа как будто подменили! Таким ласковым и сладеньким я его давно уже не помню! Всё делаю, как говорите и как советуете! Вчера была очень смешная история. Я уже вам говорила, что по вечерам бегаю в парке! Так вот, уже несколько месяцев как обратила внимание на одного очень приличного мужчину — он тоже бегает. Обычно мы встречались на бегу, навстречу друг другу, а вчера получилось так, что я как бы за ним бежала. Он остановился, поприветствовал меня, и мы разговорились. Он оказался владельцем очень крупной фирмы и даже не совсем старый — 65 лет всего! Вот не знаю, что делать?». — «Он что, предложил вам дружбу?». — «Нет, пока нет, но это ведь может случиться! Что делать?». — «Пусть сначала предложит, а потом будем думать». — «Ну да, я тоже так же думаю. А вот Клизман совершает большую ошибку!». — «Да, она не умеет обращаться с пациентами! — согласился я. — Ни профессионализма, ни человечности, что она, например, привязалась к этому Пархатке?! Парню 27 лет, после тяжёлой травмы головы, ампутации нижних конечностей с фантомными болями, головными болями! Он ей жаловался на пролежни в пояснице, ягодичной области! Она ему говорила, что всё нормально! А он затем в хирургическом отделении полгода от некроза — омертвения тканей лечился, две пластические операции перенёс. Пусть скажет спасибо, что он в суд на неё не подал!». — «Да, Ивона иногда хаотичная, я согласна, но как человек она хорошая, и мы понимаем с ней друг друга! Но она совершает большие ошибки! Я не раз ей об этом говорила, но она не слушает!». — «Что она ещё такое натворила?!». — «Она, доктор, отсылает письма по Интернету такого содержания, что диву даёшься! И на таком высоком интеллектуальном и философском уровне, что с ума сойти!». «Зачем она это делает, ведь для страховых компаний надо проще писать?» — согласился я, что Клизман плохо пишет обоснования для лечения больных. «Вот и я не пойму! Я говорю ей: — Ивона, пиши проще, понятнее — мужчины не любят сложностей и тонкостей, будь с ними проще, тогда отбоя не будет! Ты своими мудреными письмами только их распугиваешь!» — согласилась и Кокиш со мной. «Ах, так она знакомится по Интернету?» — осенило меня. — «Ну да, редкий попадается, и тот тут же куда-то пропадает! Вот мужчины какие-то непоследовательные пошли!» — не могла успокоиться Кокиш. «Так она же страшная — как смерть!» — возмутился я. — «Ну, в её возрасте, доктор, она ещё неплохо сохранилась». «Да, как после эксгумации!» — согласился я. — «Вы, доктор, шутник!» — развеселилась верная, как и Ивона — её подруга Силке. — «Да, не обращайте внимания, привык по-русски выражаться!». — «Вы вот, доктор, говорили про еврейский юмор, я и купила одну книжку, но что-то ничего не пойму и смешного не нахожу. Кстати, у вас очень хочет поучиться фрау Вонибергер, это её мечта!». — «Какая ещё Вонибергер?! Чему она хочет у меня поучиться — еврейскому юмору?». — «Ну, я же вам сказала, что Петер Шнауцер нашёл для вас одну специалистку! Она имеет кучу дипломов по китайской медицине, доцент в институте китайской медицины! Имеет свой праксис, но согласилась у нас работать! Она вам очень понравится — одинокая, бедная женщина, ей 42 года, муж бросил, куча долгов, больных в праксисе у неё нет! Хочет у нас работать, слышала про вас много хорошего, да и Шнауцер вас очень хвалил, а я больше всех! Если б вы знали, как я вас расхвалила!». — «Зачем?». — «Как это зачем! Вы же у нас незаменимый!». — «Зачем же мне её учить, чтобы стать заменимым?!». — «Да нет, вас всё равно не заменишь». — «Ну и радуйтесь!». — «Вот мы и радуемся — Шнауцер вас очень уважает, если б вы только знали, как он вас уважает!». — «Догадываюсь». — «Вот видите, и вы чувствуете. Она придёт на днях, и я вас познакомлю». — «С кем?». — «Ну, с этой Вонибергер». — «Необязательно, мне ни ученицы, ни ученики не нужны! Не понимаю, зачем это Шнауцеру нужно её брать, да ещё, чтобы я её выучил! Вернее, понимаю, поэтому и не буду этого делать!». — «Да она ещё может и не прийти, не переживайте раньше времени! Если б вы знали, какая она дорогая, сколько себе зарплаты запросила!». — «Догадываюсь, Шнауцер решил со мной поиграть в дурные игры, но я буду с ним играть не в его игры, а в свои!». — «Нет, нет, он и не думает, чтобы эта Вонибергер занималась у нас китайской медициной, она будет лечить больных только методами обычной медицины: у кого понос, у кого головные боли, а у кого и давление! Кстати, меня одна врач по альтернативной медицине, которая имеет праксис в соседнем городке, очень просила разрешения у вас хотя бы пару месяцев поучиться, а именно: как вы это всё делаете, что у вас так много больных?! А у неё праксис почему-то пустой!». — «Ну, и что вы хотите, чтобы у неё праксис был полон, а у нас клиника была пуста!». — «Нет, я с ней договорилась, что за то, что вы её поучите, она будет своих больных в нашу клинику на лечение посылать!». — «Вы что, фрау Кокиш, совсем “того”, как сказать это поточнее, такая доверчивая, или меня за дурака держите?! Сами со мной советуетесь! Вы что, советуетесь с дураком! Конечно, вы не доверчивая, сами, как смерти боитесь Фресснапф и других конкурентов! Конечно, я никого не буду учить, с учётом тенденций в нашей клинике, назойливой мечты Шнауцера меня заменить — вытеснить и при этом, чтобы я ещё кого-то поучил! Мне самому скоро придётся поблизости в городке открывать праксис! И зачем это я буду своих будущих конкурентов учить?! Кто меня учил в Германии?! Германия только тем и занимается, что все мои удостоверения и дипломы не признаёт! Я не дорогой, как Вонибергер! Мне можно платить в несколько раз меньше! Жене позволено бесплатно работать, и я должен ещё кого-то учить, чтобы меня затем за ненужностью вышвырнуть! Что это за такая немецкая особенность — еврея заставлять ещё самому себе яму выкопать перед расстрелом! Нет, фрау Кокиш, я не такой еврей! Мой отец прошёл всю войну: от Москвы до Берлина! Он был здесь у вас — в Берлине! И всегда, с самого первого дня войны и до последнего, пока не водрузили флаг победы над Рейхстагом — носил с собой гранату, на всякий случай, для себя, чтобы себе яму не копать! А в нацистов он не гранаты швырял, а мины из миномёта и очень метко! И у меня, фрау Кокиш, его гены!». — «Да нет, нет, успокойтесь! Вы неправильно меня поняли, я очень хочу, чтобы вы у нас работали, я зависима от вас!».