Иоахим Новотный - Избранная проза

— Что случилось? — вопит Дикси вне себя от ужаса.

— Муравейник! — воплю я в ответ.

Ее передергивает, словно она тоже подверглась нападению. Но потом она подходит к куче, на которой я только что сидел, и ковыряет в ней палкой.

— В самом деле. Рыжие муравьи. Не обращай внимания. Говорят, они даже полезны для здоровья. — Она смеется. — А лучше всего — скинь с себя одежку.

Такой выход мне отнюдь не улыбается, и я бросаюсь наутек. Взвалив велик на плечо, я карабкаюсь на насыпь и шагаю вдоль полотна. Вскоре я приноравливаюсь к коротким промежуткам между шпалами. Дикси это дается с трудом. Она старается не отставать, но то и дело спотыкается. Тащить велосипед на плече ей тяжело, она пыхтит и стонет. Наконец совсем выбивается из сил, останавливается и меняет тактику. Теперь она жалобно просит. Так-то лучше.

— Ну, подожди же. Постой. Я не хотела тебя обидеть. Просто смешно показалось, как ты уселся прямо на муравейник. Ну что тут такого? Не могу я так быстро. Подожди же! Ты хоть знаешь, где мы находимся?

Вопрос не лишен оснований. Ищу глазами солнце. Но небо заволокло. Солнце может быть и впереди и сзади. Пока я в нерешительности топчусь на месте, Дикси догоняет меня. И с тяжелым вздохом ставит велик на землю.

— Как здесь тихо, — говорит она, испуганно помолчав и послушав тишину. — Прямо жуть берет, как тихо.

Вполне в ее духе: только что смеялась — и уже паникует.

— Чушь, — обрезаю я. — Мы в Европе. И страна у нас как-никак цивилизованная.

Вид, открывающийся перед нами, противоречит моим словам. Сколько хватает глаз, никаких признаков человеческой деятельности. Кругом одни сосны, березы и заросли дрока. И все — самосев, растут в полном беспорядке. Даже насыпь при ближайшем рассмотрении вписывается в общую картину. Рельсы покрыты бурой ржавчиной, между шпалами буйно кустится трава. Последний поезд прошел здесь много лет назад.

— Мертвая дорога, — говорит Дикси.

Значит, она тоже это заметила. И сказала с соответствующей интонацией.

— Ну и что из того? — грубо обрезаю я ее. — Куда-нибудь да ведет.

Я решительно взваливаю велик на плечо. Но Дикси опять останавливает меня. Голос ее дрожит от благоговения.

— Представь себе, будто в один прекрасный день ты просыпаешься в непроходимой чаще тропического леса. Ты совсем один. Однако можешь пожелать, чтобы рядом оказался еще кто-то. Но тоже только один! Кого бы ты выбрал?

Я молча трогаюсь в путь. Но через некоторое время замечаю, что ее вопрос засел у меня в голове. И пока я шагаю по шпалам, применяясь к коротким промежуткам между ними, в уме прокручиваются разные ответы. Кого бы я выбрал? С кем захотел бы оказаться в чаще девственного леса? С матерью? Да она сама бы подставилась змее, только чтобы та меня не ужалила. С отцом? Тот всегда шел бы впереди, чтобы указывать путь. С Луцем? Как только батарейки его кассетника сядут, его сразу потянет домой. С Гундулой Фишер? Это еще куда ни шло, хотя, по правде сказать, не знаю, как она поведет себя при виде большущей жабы. На ум приходит младший из тех двух полицейских. С ним, наверное, здорово было бы вместе красть лошадей, если, конечно, удастся их найти. Усач, вероятно, пожалел бы расстаться со своим сверкающим мотоциклом, зато при неожиданной встрече с женской частью туземного населения оказался бы весьма полезным и компанейским парнем. А у Магды можно было бы поучиться, как справляться с одиночеством. Как насчет того дяди, что увез столбик с названием деревни? Он основал бы селение, дал бы ему название и законы, потом сел бы в тенечке и стал бы покуривать и размышлять, откуда он взялся или даже кто он, в сущности, такой. А что — с таким человеком, который делает все, что только возможно, но не пускает слюни от восторга перед сделанным, наверняка хорошо жить вместе.

На этот раз Дикси не отстает от меня ни на шаг. Она хочет добиться ответа.

— Ну что, подумал? Кого бы ты выбрал?

Тоже вполне в ее духе: всякий пустяк, который взбредет ей в голову, воспринимать всерьез. Хочет услышать от меня какое-то имя. Хочет знать, кому я доверяю. Сказать ей, что ее кандидатуру я тоже рассматривал? Ведь когда с превеликими трудностями пробираешься по девственному лесу, то даже шнурок для ботинок подлейшим образом может стать проблемой — со мной это случается каждый раз, как приходится развязывать узел. Только у Дикси хватает и терпения и ловкости, чтобы справиться с этим делом. А если, к примеру, сломаешь ногу? Кто не потеряет голову, побежит позвать на помощь и обязательно вернется? Дикси. А если, предположим, придется достойно умереть, кто разделит мою участь, даже если есть шанс самой спастись? Дикси. Она могла бы стать идеальным товарищем; быть бы ей только немного покрасивее. Хотя бы чуть-чуть. В конце концов, мы живем же не в девственном лесу, где это не играет роли. Мы живем в Европе, и страна у нас как-никак цивилизованная.