Иоахим Новотный - Избранная проза

К особенностям этого универмага относились и постоянные перестановки. Только привыкнешь к определенному расположению вещей, как они вынырнут где-нибудь в другом месте. Это называлось идти в ногу со временем. Ханна на удивление тяжело привыкала к перестановкам: она любила, чтобы вещи оставались на своих местах. Она считала, что в ее жизни изменений и так было предостаточно.

На этот раз ее удивила очередь, извивавшаяся от прилавка до лестничной клетки. Ханна стала на цыпочки и сразу увидела, чего все ждут. Будут давать простыни, простые белые чисто льняные простыни. Две продавщицы в нежно-розовых нейлоновых халатах перекладывали кипы, пересчитывая товар. Ханна подумала, что это можно было сделать и в подсобке, но может быть, она ошибается? Может быть, в этом есть какой-то смысл? Теперь так много делают открыто, не стесняясь, беседуют прямо перед покупателями о домашних делах или возят на неприглядных тележках товары между прилавками, как будто хотят показать: здесь работают. Продавщицы с трудом скрывали напряжение, охватившее их перед продажей дефицитного товара, они все время обсчитывались и один раз даже накричали друг на друга, как будто были одни. Хорошо еще, подумала Ханна, что это опытные продавщицы. Молодые просто растерялись бы от такого количества ждущих клиентов.

Наконец, в очереди произошло движение. Возникла ссора между первой и второй покупательницами. «Не лезьте вперед», — резко осадила первая вторую. «Я все время стояла перед вами». — «Но вы отходили», — выкрикнула та. Она оглянулась, ожидая поддержки. Измотанная продавщица удостоила ее насмешливой улыбки. Зачем торопиться? Все равно каждый получит только три простыни.

Ханна отвернулась. Не хватало только, чтобы и ее заразила лихорадка. Нет уж, лучше выпить еще чашечку кофе.

Закусочная занимала добрую треть второго этажа. И здесь перешли на самообслуживание. Продавали, как и раньше, только молочные коктейли и мороженое. Ханна поддалась искушению и выбрала фруктовое молоко; пенистая жидкость мерцала в стакане нежным красным цветом. К стульям на ножках из алюминиевых трубок она всегда относилась с недоверием. Однако все-таки уселась, сделала несколько маленьких глотков и попыталась не обращать внимания на вечное дребезжание посуды на пластиковых столах. Через некоторое время список на доске с указанием цен на блюда пополнился — приближалось время обеда. Ханну снова охватила вялость, вытаскивать очки не хотелось. Достаточно и услышанного слова: печень. Очень хорошо, подумала она. Андреа и Петер брезгуют потрохами. Только мясо. Лучше бифштексы. Один запах жареной печени гонит их из кухни. Ну и ладно. Поем здесь. Ее мало интересовали цены. Здесь все так дешево.

Но сначала она хотела осмотреть и первый этаж. Прежде чем она успела подняться, ей пришлось стать свидетельницей возбужденной перепалки между двумя женщинами. Обе опустились на стулья, не обратив на Ханну ни малейшего внимания. Сходство лиц подсказывало, что это мать и дочь. Они были погружены в объяснения по поводу только что приобретенных простынь. «Две, — произнесла дочь, как заклинание. — Мать, как ты могла купить только две!» Не поднимая глаз от пакета, мать ответила с упрямством в голосе: «Я купила вам два пододеяльника и две подушки. Теперь я даю к ним и две простыни». Дочь огляделась, но вряд ли она различала лица окружающих. «Но дело же не в этом, мама, ты должна была купить три, я заплатила бы за третью». Старшая прижала сверток к груди, как будто он мог защитить ее. «Но у меня только две», — произнесла она с тем же упрямством. «Три, — крикнула дочь, — слышишь ты, нужно было три!»

Сцена продолжалась; от каждой цифры, произнесенной женщинами, Ханна вздрагивала. Она почувствовала, как забилось сердце, как стали дрожать руки. Потребовалось почти чрезмерное усилие, чтобы наконец подняться. По пути к лестничной клетке она капитулировала.

Вместо того чтобы спуститься на первый, она поднялась на третий этаж. Кто же это совсем недавно просил ее, чуть ли не на коленях, купить простыни, если попадутся? Не Андреа — она еще со свадьбы надолго обеспечена всем необходимым. Фрау Таухниц из квартиры этажом выше? Или дружелюбная кругленькая кассирша из закупочного пункта, у которой три взрослые дочери? Но времени на размышления не оставалось: очередь выросла и перекинулась уже на лестничную клетку. Простыни всегда пригодятся, подумала Ханна. Требовался последний толчок, чтобы лихорадка иссушила любой разумный довод. А вот и он: две молоденькие продавщицы скатились с лестницы, чуть не задев Ханну. Такие же пакеты, как и у женщин за столом, точно так же прижаты к груди, а в глазах светится удовлетворение и тайное взаимопонимание. Ханна встала в конец очереди. Волнение не исчезло, теперь его питала неизвестность: хватит ли товара? Хватило. Ханна все еще пыталась логически мыслить и попросила только две простыни. Женщина за ней ухватилась за счастливую возможность. Искательно улыбнувшись, она сказала: — Тогда я возьму третью. — Но продавщицу это не тронуло. В одни руки три простыни. Только так.