Тадеуш Бреза - Валтасаров пир. Лабиринт

На этом он закончил свое рассуждение, вероятно, потому, что заметил мою растерянность. Он полез в шкафчик с напитками и не поленился сходить на кухню за рюмками. А затем еще раз подвел итог своим впечатлениям.

— Ты поставил ногу в стремя. Ты пока еще не сидишь в седле, еще не едешь, и неизвестно, куда приедешь, но нога твоя в стремени.

Потом мы с четверть часа говорили о других вещах. О пансионате «Ванда», об отношении синьоры Кампилли к приезжим из Польши, в частности о том, как она отнеслась ко мне, и, наконец, о Ватиканской библиотеке. Что касается пансионата, который Кампилли в прошлый раз хвалил, то теперь он осудил мой выбор. В пансионате он никогда не был, однако слышал о нем, да и с его владельцами время от времени встречался. Кампилли советовал мне от них переехать, выбрать отель получше и не такой скучный. Его беспокоило, что из-за «Ванды» у меня сложится ложное представление о Риме и будет испорчено впечатление от поездки.

— У пансионата безупречная репутация, — говорил он. — Иногда даже полезно пожить под столь почтенной крышей. Но в твоем положении это не обязательно.

О жене он сказал:

— Она, безусловно, относится к тебе так же сердечно, как и я, и при обычных обстоятельствах показала бы тебе это. Но в твоем положении ты должен понять ее настороженность. Она и католичка, и полька. Впрочем, я передам ей наш разговор. Многого это не изменит, но по крайней мере она убедится, что я был прав, уверяя ее, что она может тебя принять в своем доме.

Затем он дал мне записку в Ватиканскую библиотеку — после того, как узнал, что я от волнения забыл попросить об этом отца де Воса. Я его от всего сердца благодарил.

— Нет ничего проще, — сказал он. — Дон Паоло Корси, от которого зависит допуск в библиотеку, мой хороший знакомый. Я направлю тебя лично к нему, — добавил он и весело рассмеялся, видимо вспомнив, что он мне говорил о разных способах обращения с просителями.

«Дон — значит священник», — думал я, вспоминая, что в различных итальянских новеллах и романах это словечко присоединяется к именам приходских священников и викариев. Однако на следующее же утро, придя в библиотеку, я увидел в указанной мне комнатке пожилого господина в черном костюме, с розетками двух орденов в петлице, заметил большой перстень с печаткой на его пальце и решил, тоже на литературной основе, что, очевидно, передо мной сидит аристократ, которому по праву полагается титул «дон».

Я вручил ему записку от синьора Кампилли. Он взглянул на нее, прочитал, еще раз взглянул, наконец внимательно посмотрел на меня, что-то соображая. Комната, в которой мы сидели, была маленькая, стены ее, увешанные потемневшими картинами, по большей части изображавшими различных князей церкви, пап и кардиналов в старинных одеяниях, казались совсем темными. Дон Паоло Корси вертел в пальцах визитную карточку Кампилли. Голова у Корси была большая, сложение крепкое, только глаза подведены огромными синими полумесяцами.

— Ну, хорошо, — решил он в конце концов. — Мы не часто принимаем у себя ваших соотечественников. То есть таких, как вы, приезжающих из Польши, а не поляков из эмиграции.

— Теперь многие ездят за границу, — заметил я. — Несравненно больше, чем раньше.

Дон Корси пропустил мои слова мимо ушей. У него было свое мнение на этот счет. А может быть, он хотел определить свою позицию независимо от того, усиливается ли прилив путешественников из Польши или спадает.

— Бедная Польша. Народ — страдалец.

Он потянулся за одной из многочисленных регистрационных книг, лежавших перед ним. Внося в список мою фамилию, он немножко помучился с правописанием. Имя далось ему легче, и совсем легко — римский адрес. Однако он по-прежнему держался натянуто. Я чувствовал, как от него веет холодом, что, разумеется, было вызвано теми же самыми сложными причинами, которые заставили его так долго вертеть в пальцах визитную карточку Кампилли. Лед чуть-чуть растаял, когда, сообщая свой адрес на родине, я произнес слово «Краков». Дон Паоло Корси не видел Кракова, не был там, но знал о нем по научным работам, отчетам, фотографиям. Дону Корси было известно, что это красивый древний город, богатый памятниками старины. Мои акции поднялись на несколько пунктов. Он спросил меня, над чем я буду работать и как долго собираюсь пользоваться библиотекой. Внимательно все выслушав, он выписал входной билет. Потом подробно разъяснил правила пользования библиотекой. Попрощался он со мной очень любезно.