Ольга Бондарева - Жизнь в четырех собаках. Исполняющие мечту

Сосуществование двух борзых кобелей в одной квартире не укладывалось в нашем сознании. Вдобавок содержать трех и более борзых не позволял ни бюджет, ни малая жилплощадь (так, по крайней мере, мы думали). Следовательно, и дочка Айны тоже не могла у нас остаться — тут уж с тоской вздыхала я. Но мы тешили себя тем, что потомки у наших собак будут и владельцы возлюбят этих потомков с трепетом.

Во времена псовых охот борзых именовали в соответствии с важнейшими чертами их характеров, или экстерьеров, либо стержневых охотничьих качеств. Но клички были сплошь душевные, пронизанные любовью, и отражали суть конкретной собаки, а их совокупность выявляла (и продолжает выявлять) гипогенную константу породы (ее внутреннюю составляющую).

Вот эти архаичные, но не утратившие своей насущности и до сих пор беспримерно высвечивающие образ борзой клички.

Кобелиные:

Наян, Резвый, Крылат, Злодей, Пагуб, Красай, Терзай, Любим, Наглец, Удар, Карай, Размет, Разбой, Подар, Награждай, Победим, Угар, Срамец, Завладей, Озорной, Жеман, Поспех, Нахал, Позор, Блистай, Злорад, Тиран, Изверг, Сердечный, Завьял, Урвач, Зверь, Свиреп, Похвал, Партизан, Коротай, Надмен, Лебедь, Кидай, Атаман, Поражай, Пылай, Алмаз, Лиходей, Хищный, Грубиян, Дорогой, Щеголь, Удав, Козырь, Марс, Гордец, Любезный, Убей, Пожар, Чародей, Опромет, Выручай, Досаждай, Быстрый, Ехидный, Таскай, Франт, Султан, Ласкай, Сокол, Стреляй, Космач, Порхай, Варвар, Сверкай, Сокрушай, Сорван — и другие.

Сучьи:

Быстра, Летка, Пулька, Стрелка, Вьюга, Една, Змейка, Язва, Доездна, Пагуба, Лихотка, Завлада, Вихра, Заеда, Победка, Милка, Раскида, Красотка, Сударка, Любка, Отменка, Огличка, Наградка, Нагла, Зорька, Шельма, Сорва, Мытарка, Тиранка, Насмешка, Касатка, Ерза, Заноза, Обруга, Жеманка, Подруга, Нега, Дружба, Зазноба, Ограда, Голубка, Обжора, Обида, Досада, Дивна, Плюха, Нимфа, Услада, Проказка, Утеха, Прорва, Угроза, Замета, Победа, Награда, Отвага, Ракета, Шалость, Блестка, Пройда, Лебедка, Славна, Арагонка, Зорька, Сиротка, Кара, Алмазка, Ведунья, Злорадка, Злодейка, Нещада, Русалка, Смела, Чара, Прелесть — и другие.

О придумки русской души!

Не правда ли, все эти клички звучат прекрасно! Отличительно, характерно, хватко, метко, волнующе, сердечно, правдиво, проникновенно и любовно. Вдохновенно и искрометно нарекали старинные псовые и мелкотравчатые охотники своих борзых. Каждая из них — живой образ собаки, и отдается в сердце щемящей ноткой ностальгии. Благодаря этим историческим кличкам, мы знаем сегодня, каковыми были предки нынешних борзых и кто такие — борзые наши.

Пустовка у Айны началась раньше обычного, и одиннадцатый день с момента появления признаков (день, в который считали необходимым вязать борзых наши предки) пришелся на десятое февраля. Было воскресенье. Дата выборов в стране. Нам тоже предстояло сделать выбор: вязать или не вязать (Айна была уже старовата). Выходной этот запомнился моей нерешительностью и настойчивостью мужа. Я вязать Айну не хотела! Смутные, но тяжелые предчувствия, как каменные глыбы, ворочались в моей груди и стискивали сердце. Супруг же вязки требовал. Под давлением мужа собак мы повязали.

Неделей позже позвонила женщина. У нее была пятилетняя борзая сука и направление клуба на вязку. Мы не возражали.

Когда невеста Сармата прибыла, Айну закрыли в зале. Верхняя половина двери в зал была застеклена, а я забыла задернуть над ней штору. Прихожая и кухня хорошо просматривались из зала, и в результате Айна увидела незнакомую суку. Наша девочка не отходила от двери и сквозь стекло буравила Сармата укоризненным, я бы даже сказала уничтожающим взглядом.

Невеста же выказывала Сармату одобрение и готова была любить его всенепременно и немедленно.

Владелица невесты положила на стол в кухне стопку денежных купюр — плату за вязку. Сармат их обнюхал и затосковал. Он понимал значение денег, каким бы невероятным это ни казалось.

Наш кобель относился к деньгам с почтением и благоговением. В день зарплаты мужа он выбирал со стола одну из купюр наибольшего достоинства и в зубах уносил к сыну на кровать. Там Сармат клал денежную бумажку подле себя и со вздохами ту разглядывал. В ходе прогулок кобель нередко находил дензнаки, в том числе крупного номинала. Наш дом окружали магазины, кафе, автобусные остановки, ларьки, а невдалеке был рынок. Так что возможностей обронить деньги было предостаточно. Сармат, бывало, даже из снега извлекал денежные купюры. Он брал их осторожно — кончиками передних зубов — и отдавал мужу. Однажды за неделю до зарплаты, когда в семье иссякли финансовые запасы, Сармат отыскал пятьсот рублей, которых вполне хватило.