Энн Пэтчетт - Прощальный фокус [litres]

– Сколько же работы требуется, чтобы стать таким мастером! – воскликнула Дот, ни к кому особо не обращаясь, как будто только теперь оценила всю трудность номера, много лет назад показанного на студии Эн-би-си.

– Знаю, – отозвался Го, не отрывая взгляд от экрана.

Много часов спустя, когда все уже либо спали, либо пытались уснуть, Китти тихонько вошла в комнату Сабины и присела на краешек постели, как школьница-пансионерка, решившая поделиться с подружкой девичьими секретами, – поговорить ей хотелось о Го. Сабине же хотелось поговорить о том, что она даже не надеялась высказать словами.

– Мне кажется, у него и вправду есть перспективы, – сказала Китти. Она сидела в темноте, скрестив ноги по-турецки. – Я помню, как начинал Гай. Он был тогда моложе Го, но сходство явное.

И это после всего лишь одного фокуса, освоенного за день тренировок, фокуса со стаканчиками и шариками, простейшего, с которого начинает каждый, кто хоть как-то интересуется искусством иллюзии!

– Ну, он не то чтобы Моцарт от магии, – взвешенно ответила Сабина. – Но я верю, что из него выйдет хороший фокусник. Темперамент у мальчика подходящий.

– Я знаю, что он не Гай, но хочется, чтобы у него с этим получилось. Мне хочется для него успеха, счастья.

– Что касается денег, то настоящего успеха Парсифаль добился как торговец коврами, а не как фокусник. За вычетом платы за костюмы и оборудование на фокусах мы зарабатывали примерно тысячу долларов в год, да и то если год был удачным. Ну а про счастье даже не знаю, что сказать. Разве поймешь, в чем для людей счастье!

Сабине вспомнился Говард Плейт, и она подумала, как счастлив был бы он, скажи она только, что скоро отбывает в Калифорнию, и каким несчастьем стало бы для него то, о чем Сабина чуть не проговорилась, – поцелуй Китти, поцелуй, о котором она грезила и сейчас.

– Я сегодня Говарда видела.

– Говарда? – Китти вскинулась так, будто Говард мог скрываться под кроватью. – Где?

– Он днем приходил поговорить со мной.

– Поговорить с тобой?

Сабина закинула руки за голову так, что локти высунулись за края подушки.

– Он сказал, что хочет, чтобы я убралась из города. Считает, что все ваши беды – из-за меня.

– Господи боже.

– Ничего страшного, – сказала Сабина, хотя и не была полностью уверена в правдивости собственных слов.

– Прости, что так получилось! – Китти рассмеялась. – Подумать только, а я еще явилась, чтобы попробовать уговорить тебя остаться!

Если глаза Китти и могли подсказать Сабине нечто важное, в комнате было слишком темно, чтобы их разглядеть.

– Ты знаешь, что уезжаю я не из-за этого.

В темноте Китти выглядела совсем девочкой. Как будто совсем еще юная Китти сидела на своей собственной постели, а брат ее спал в комнате напротив по коридору.

– И все-таки, – сказала она, – я подумаю, как прекратить эту свару.

– Тебе и так с Говардом нелегко приходится. А я из-за него волноваться не буду. И сегодня не волновалась. Мы побеседовали, вот и все.

Они посидели, помолчали. Обеим хотелось заговорить о другом. Все, что придавало им смелости накануне, – темнота, тишина – теперь вызывало лишь робость.

– Наверное, пора мне спать идти, – сказала Китти.

– Ты завтра работаешь?

Китти покачала головой:

– Нет, мне надо будет Берти помочь – доделать кое-что к свадьбе.

– Если и я могу что-нибудь…

– Конечно, конечно, – сказала Китти. – Спасибо.

Она встала и похлопала Сабину там, где ее ступня под одеялом образовывала холмик. От повисшего в воздухе разочарования и облегчения у Сабины перехватило дыхание. Китти шмыгнула в коридор, поспешив закрыть за собой дверь и даже не пожелав спокойной ночи. Сабина подождала немного, уверенная, что на этот раз сумеет найти нужные слова, но Китти так и не вернулась.

В «Волшебном замке» жуткое столпотворение. Потайная дверца шкафа распахнута, публика толкается в фойе и главном вестибюле. Перила трещат под напором людей, толпящихся на площадке и движущихся на балкон и по коридорам. Кто-то невидимый напирает на Сабину сзади, вынуждая ее напирать на кого-то спереди. Она чувствует запах вербены, исходящий от его набриолиненных волос. Здесь собрались все фокусники, все торговцы магическим реквизитом и его изготовители, все завсегдатаи представлений, о которых она когда-либо слышала, и с ними великое множество тех, кого она не знает. Толпа движется в беспрестанном коловращении, но куда все намереваются попасть – Сабине непонятно. Возможно, люди пытаются прорваться в бар, или двигаться их вынуждает поток вновь прибывающих. А может быть, они все, как и Сабина, кого-то ищут. Ей повезло. Она выше большинства людей в толпе, а каблуки еще и добавляют ей роста. Сабину окружает группа вьетнамцев, и она с легкостью смотрит поверх их макушек. Все мужчины в белых смокингах и с черными галстуками, а женщины – в вечерних платьях. Все, кроме Сабины, одетой в костюм ассистентки цвета морской волны, который сшил ей Фан. Прижав руку к груди, она касается гладкого шелка и крохотных синих стеклянных бусинок. В последний раз она надевала этот костюм в «Волшебном замке». Они с Парсифалем давали там прощальное шоу за три месяца до кончины Фана. Фан был с ними на выступлении. Он уже ослеп тогда и все же сидел в первом ряду и поднимал голову на звук голоса Парсифаля, как будто следил за представлением.