Криста Вольф - Летний этюд

Тем серьезнее следует воспринимать завершающую книгу ремарку: «Все персонажи этой книги вымышлены автором, ни один не тождествен кому-либо из живых или мертвых. Столь же мало совпадают реальные события и эпизоды повести». Суть даже не в том, что в «Летнем этюде» сгущены в единое художественное целое эпизоды, переживания и впечатления по крайней мере десятилетнего периода жизни (ведь и сама повесть создавалась десять лет, хотя и с перерывами) и что эти эпизоды перемешаны и расположены в необходимой автору последовательности. Это — лишь внешняя сторона композиционной структуры. Гораздо важнее то, что повесть, столь наивно и непосредственно предлагающая читателю непроизвольный и на первый взгляд почти неуправляемый поток воспоминаний и впечатлений, на самом деле весьма строго подчинена разрешению философских и эстетических задач, которые Криста Вольф ставила перед собой с конца семидесятых годов.

Кризисный для культуры ГДР 1976 год был годом выхода романа «Образы детства», потребовавшего предельного напряжения всех душевных и физических сил Кристы Вольф. Та усталость и опустошенность, о которой неоднократно говорит в «Летнем этюде» Эллен, отчасти связана с этим. Но куда большую роль здесь играет духовный кризис, который обострился, видимо, к 1978 году, когда Криста Вольф, выступившая в защиту В. Бирмана, стояла на грани полного разрыва с Союзом писателей ГДР. Она отсутствовала на Седьмом (1978), Восьмом (1983) и Девятом (1987) съездах писателей ГДР, разрушая, как могла, картину полного благополучия в писательской среде, которую стремилось изобразить руководство Союза писателей и стоящие над ним партийные идеологи. В то же время она мучительно искала возможности адекватного литературного овладения ситуацией. В 1978 году она написала историческую повесть о Генрихе фон Клейсте и Каролине фон Гюндероде «Нет места. Нигде», два эссе и начала работу над повестями «Летний этюд» и «Что остается». Не имея возможности прямо изображать современность, она погрузилась в историю и, обнаружив глубинное родство отдаленных эпох, попыталась зашифровать свои мысли и чувства в поэтические метафоры, которые легко доходили до читателей, разделявших ее помыслы. В повести о Клейсте возникает в определенном смысле ключевая метафора «unlebbares Leben» («нежилая жизнь», то есть жизнь, недостойная того, чтобы заполнять ею отпущенный человеку срок). Метафора эта приходит в голову Клейсту, но читатели Кристы Вольф хорошо понимали, какую жизнь она здесь имела в виду. Именно поэтому ее исторические и мифологические («Кассандра», 1983) повести и эссе вызывали повышенный читательский спрос. Через несколько лет Фолькер Браун придумал еще одну метафору для обозначения общественно-политической и культурной ситуации в ГДР — «gebremstes Leben» («заторможенная жизнь»). И читатель учился воспринимать эти метафоры, ибо видел за ними актуальное содержание.

В повести «Что остается», начатой параллельно с книгой «Нет места. Нигде» и с первыми набросками «Летнего этюда», Криста Вольф попыталась запечатлеть для потомства эпизоды полицейской слежки за ней, показала, как ведут себя в подобной ситуации разные люди, близкие ей, воссоздала атмосферу бюрократически-полицейского режима, переходящего не только разумные, но и мыслимые пределы. В ноябре 1989 года она завершила свой скорбный рассказ словами:

«Когда-нибудь, думала я, я смогу заговорить легко и свободно… Пока еще слишком рано, но ведь так будет не всегда. А может, мне просто сесть за этот стол, под эту лампу, взять бумагу, ручку и начать? Что остается? В чем основа моего города и почему он будет разрушен до основания? И что нет иного несчастья, кроме одного — не жить. И в конце иного отчаяния — не прожить жизнь».

Как видим, здесь варьируется та же метафора («нежилая жизнь»), только вырастает она на этот раз не на историческом, а на современном материале. Правда, повесть «Что остается» была опубликована лишь в 1990 году, да и то в ФРГ. Но именно эта повесть в наибольшей степени, пожалуй, помогает сегодня понять, почему события в ГДР развернулись столь стремительно — волна неприятия партийно-бюрократического режима пересилила чувство страха, на котором последние годы (особенно после апреля 1985 года) держался режим Э. Хонеккера.

В повести «Летний этюд», начатой, как уже упоминалось, в 1978 году, Криста Вольф поставила перед собой более сложную художественную задачу. Почти непосильную — не оттого ли и работа над книгой растянулась на целых десять лет? Надо было найти новые точки опоры, понять и показать, что́ может противопоставить человек, что́ может противопоставить писатель той «нежилой жизни», которая окружает его на каждом шагу. Найти эти точки опоры оказалось не просто — пришлось переосмыслить мифологию и историю, подвергнуть критическому анализу весь путь человеческой цивилизации.