Дитер Нолль - Киппенберг

— А ты не видишь никакой возможности, — робко перебил мои размышления Ланквиц, — если бросить все силы?..

— Не знаю, не знаю, — рассеянно отозвался я, — может, и вижу, дай подумать.

Мне следовало прикинуть степень риска. Если в пределах отпущенного мне времени и всех предоставленных в мое распоряжение средств вероятность успеха составляет всего лишь ноль целых пятьдесят одну сотую, то и тогда я должен идти на риск. Два года назад Шнайдеру без особых трудов удался синтез, минуя некоторые промежуточные стадии, которые тогда никто особенно точно не зафиксировал, потому что от эксперимента ждали лишь общетеоретических выводов. А здесь могли и должны были возникнуть проблемы, и даже вполне серьезные. Но это уж дело Хадриана с ними справляться. Дальше надо прикинуть, как насчет техники, сырья, энергозатрат и пропускной способности нашей аппаратуры, начиная от лабораторного опыта или же пилотной установки, которая даст нам потом достаточно цифровых данных, только успевай обрабатывать. Правда, формально кинетика реакций особых трудностей не представляет. Харра назовет это старыми историями, но вот технология со всеми хитростями, со всякими массо- и теплопередачами в больших масштабах — это ведь тоже непростая штука… Авось хоть ЭВМ не выдвинет дополнительных проблем. Я перегнулся, чтобы достать телефон на столе у Ланквица, и набрал номер машинного зала.

— Лемана, пожалуйста… хорошо, я подожду.

Ланквиц тоже ждал. Он понял, что спектакль по взвинчиванию цены кончился, знал он также из своего опыта работы в концерне, как каменист и долог путь от лабораторного опыта к промышленному производству.

Леман подошел к телефону.

— Ну, в чем дело?

— Нас тогда перебили, а я хотел просто убедиться, собрал ли ты весь пакет программ. Собрал весь — и еще сверх того? Приятно слышать… Да, более высокого порядка… Возможно, Гаусса, но ее нет в пакете программ… Меня интересуют приблизительные расчеты коэффициента Фурье, расчленение эмпирически заданных кривых, какими их рисуют самописцы… Вот и хорошо! Да, а машинные инженеры? Прямо сегодня ночью? Вот и отлично, Курт, вот и отлично! А теперь выбрось к черту свой скептицизм, так нельзя подходить к делу. Ну ладно, поговорим позже. Пока все. — Я положил трубку.

Я окинул мысленным взором все, что уже сделано и что упущено и прозевано. Я сложил сетевой план Вильде с отзывом фрау Дитрих, сопоставил наличествующее с недостающим, которое складывалось из бесчисленных мелочей, сопоставил — и не получил пятьдесят один процент вероятности успеха. Да, но я не просчитал себя самого. Я тут же вставил в расчет свою собственную персону и — глянь-ка — получил тютелька в тютельку пятьдесят один. Я поглядел на Ланквица.

— Мне видится тут некоторая возможность, — сказал я, — но, ты уж не взыщи, мне придется поймать тебя на слове: мобилизация всех сил! Под нашим управлением должны быть использованы все возможности, решительно все, без исключения.

Ланквиц кивает.

— Не будешь ли ты так любезен объяснить мне…

Я объяснил. При этом я расхаживал по кабинету, Ланквиц перебил меня только один-единственный раз, задал вопрос и внимательно выслушал ответ.

— Что значит промышленное производство? — сказал я. — Несчастные сто килограммчиков дневной продукции — это же все-таки не то, что принято называть промышленным химическим производством. — Я говорил бессистемно, я просто вслух думал: только без паники, только не пори горячку. Харра не знает себе равных в химической термодинамике. Рассчитывать аппаратуру — это дело Юнгмана. С энергетической стороной будут сложности. — Но мы справимся, — сказал я. — Объединенными силами справимся наверняка. — Когда основная технология и все операции будут продуманы, придется втихаря сунуть в план предполагаемое строительство установки. Но об этом позаботится Босков. И с помощью инженеров, монтирующих установку, мы одолеем последний раунд.

Ланквиц неожиданно выслушал все с видимым удовлетворением. Это звучало весьма заманчиво. Если Киппенберг все это осуществит, многие тени исчезнут из жизни Ланквица и многие страхи смолкнут. И тогда он не только будет твердо стоять на земле, обеими ногами, но и сможет послужить образцом для многих институтов из тех, что сегодня еще поглядывают на него сверху вниз: эти-то зачем нужны? И еще он пойдет выпить хорошего вина в Оперном кафе, как вчера, и с тем же самым другом со времен старого Гейдельберга, но на этот раз все будет иначе. Он скажет другу следующее: между прочим… ты, помнится, говорил насчет башни из слоновой кости и тому подобное… может, тебе будет небезынтересно услышать, мы только что… совместно с промышленностью… и друг будет удивляться, и никто больше не посмеет сказать: дойдет очередь и до вас. Потому что мы и сами… И на высоком уровне.