Андраш Беркеши - Друзья

Миклош посмотрел в глаза Зоннтага. Он невольно морщился и моргал, поскольку солнечные лучи, пробивающиеся сквозь кроны деревьев, падали ему прямо в лицо.

— Значит, ты — честный человек?

— Да.

— Но честные люди не лгут.

— Я не лгу.

— Ты крал?

— Я был голоден.

— Крал?

Мальчик надолго замолчал, а потом процедил сквозь зубы:

— Да.

— Это другое дело, — удовлетворенно заметил Зоннтаг.

— Но Имре не брал ничего, — громко добавил Миклош. — Только я. Я срывал и передавал ему персики и груши.

Зоннтаг перевел взгляд на Имре.

— Это правда? — спросил он.

— Нет. Все как раз наоборот. Это я воровал, но дядя Жига заплатит…

— Сдать их в жандармерию — и дело с концом! — заорал Казмер. — Этот Миклош Зала — сынок тюремного отребья! И ему туда же дорога!

Господин Леопольд вскочил так стремительно, что опрокинул плетеный стул. Усердный Ауэрбах тотчас же подбежал и поставил стул на место. Директор взглянул на мордастого лесника, затем раздраженно напустился на шурина:

— Казмер, я бы попросил тебя не вмешиваться! Не надо давать отцу такие идиотские советы! — Он провел ладонью по лбу и опять поправил пенсне. — Жандармы… Из-за нескольких персиков. Ребята готовы заплатить за них. Ты же слышал. Зачем же вмешивать сюда жандармов?! Можно вас на минутку, папа? — повернулся он к Зоннтагу. — Я хочу поговорить с вами тет-а-тет.

— Разумеется, — произнес тот и отошел в угол террасы, куда последовал и господин Леопольд.

Миклош с ненавистью всматривался в худое, прыщавое лицо Казмера. «Поскорее бы вырасти, чтобы отделать этого гада!..» Потом он взглянул на Имре. Друг стоял рядом, опустив голову, и довольно равнодушно разглядывая черно-белые каменные плитки, которыми был выложен пол террасы. Миклош понял: Имре совсем не боится последствий их поступка.

— Отец, я прошу вас, — вполголоса говорил господин Леопольд, — отпустите ребят. Затевать дело из-за нескольких персиков и груш… Это нас выставит в смешном свете. Да с деревьев каждый день во много раз больше осыпается.

— О чем разговор! — ответил Зоннтаг. — Мне и в голову не приходило звать жандармов. — Он бросил взгляд на мальчиков. — Они мне нравятся. Весьма сознательные сорванцы.

Зоннтаг решительно направился к подросткам.

— Как тебя зовут? — спросил он Миклоша.

— Миклош Зала.

— Так. А когда твой отец выйдет из тюрьмы?

— Наверное, на будущий год, осенью. — Миклош поднял голову. — Пожалуйста, скажите молодому господину, что мой отец — не тюремное отребье. Зовите жандармов, если хотите, но все равно это неправда.

— Не станем мы никаких жандармов звать, обойдемся без них, — произнес Зоннтаг. — А мать у тебя работает?

— Да, поденщицей. И я тоже работаю. На кирпичном заводе. Вагонетки вожу.

— Ты? Вагонетки?!

— Да.

— А в школу, значит, не ходишь?

— Хожу. Но каждое лето во время каникул работаю. По четырнадцать часов в день.

Господин Леопольд подошел поближе, с интересом прислушиваясь к их разговору.

— Это же противозаконно, — заметил он. — Подростки не должны столько работать!

— Не знаю! — отрезал Миклош. — Только я по четырнадцать, а то и по шестнадцать часов вкалываю.

— А ты чем занимаешься? — обратился Зоннтаг к Имре.

— Тоже работаю, только поденщиком.

— Ну, хорошо, можете идти, — сказал Зоннтаг. — Если вам в другой раз понадобятся фрукты, зайдите и попросите. А воровать — отвратительно! Ауэрбах, проводите их.

— Слушаюсь, ваше высокоблагородие, — ответил лесник и подтолкнул мальчиков: — Поблагодарите господина Зоннтага.

— Спасибо, — выдавил тихо Миклош, — до свидания.

Имре тоже что-то невнятно пробурчал сквозь зубы.

Они отправились к выходу, облегченно вздыхая.

За воротами Ауэрбах сказал:

— На этот раз вы легко отделались, мерзавцы! Но не советую в следующий раз попадаться мне на глаза. Зарубите себе это на носу.

Имре раздраженно мотнул головой:

— Не смейте называть нас мерзавцами! Иначе…

— Что иначе? — переспросил лесник. — Что же ты замолчал, договаривай! — Но, внимательно взглянув на мальчика, он невольно вспомнил его дядю Жигу Баллу, с которым лучше не связываться. Если попадешь под горячую руку — жизни не рад будешь. Поэтому лесник сбавил тон: — Ладно, чего уж там. Ты не мерзавец. Я не так выразился…

Но ребята уже не смотрели в его сторону. Они перешли через луг с пожухшей, выгоревшей от солнца травой и отправились на озеро Фюзеши. Правда, их настроение было основательно подпорчено.