Андраш Беркеши - Друзья

У истопника Балинта Чухаи, никогда не унывающего двадцатитрехлетнего сероглазого парня с шарообразной головой, на которой беспорядочно топорщились остатки буйной шевелюры, особых причин для веселья не было. Ему не сравнялось и семи лет, когда у него на глазах офицеры карательного батальона насмерть замучили его отца красноармейца, скрывавшегося на хуторе Молинари. После жестоких истязаний они натравили на истекающего кровью человека голодных псов. На всю жизнь врезалась в память Балинта эта сцена. Ему казалось, что он не присутствовал там, а как бы видел сон. Невысокие, поросшие пихтами холмы вокруг хутора. Зелень ранней весны. Стук приближающихся лошадиных копыт. Сумасшедший лай голодных гончих, несущихся через перелесок в низине. Он видел и себя со стороны. Босоногого светловолосого паренька, стоящего рядом с матерью, которую сотрясали рыдания. Вновь чувствовал руки дядюшки Пишты Варги, удерживающие его. Он помнил, что хотел броситься на помощь к отцу, истекающему кровью. Но мудрый старик не пустил его. Потом он видел, как захлопотали женщины рядом с упавшей в обморок матерью, как они клали ей на грудь пропитанную уксусом тряпку.

Ничего этого Балинт Чухаи не забыл.

После преждевременной смерти несчастной матери он переселился к деду и бабке в город. Там выучился на слесаря. Научился присматривать за котлами, работал какое-то время в литейном цехе. Здесь и свел дружбу с рабочими, которые, несмотря на жесточайший террор и преследования, организовали на заводе партийную ячейку. Так в восемнадцать лет Балинт Чухаи вступил в партию, действующую в подполье, а со временем даже стал секретарем уездного комитета. Вернувшись в Бодайк, он продолжал свою деятельность на кирпичном заводе, куда устроился истопником. Михай Зала был членом его ячейки, они дружили. Когда товарища арестовали, Балинт какое-то время ждал, что его тоже заберут. Но этого не произошло: Зала никого не выдал.

И вот Чухаи сидел рядом с Миклошем и доходчиво разъяснял пареньку правду жизни. Миклош любил молодого лысеющего мужчину, ловил каждое его слово и многому у него научился. Мальчик твердо запомнил: нельзя верить господам, даже когда они добры и обходительны. Ведь, кроме денег и власти, их больше ничего не интересует.

— Взять, к примеру, директора завода господина Фюлепа, — рассуждал Чухаи, — ведь вроде бы вполне приличный человек. Верующий, регулярно в церковь ходит, перед праздниками исповедуется — отпущение грехов получает. И детей-то он любит, и вообще семьянин примерный. Словом, в своем кругу считается образцом добродетели. Все правильно, спору нет. Ну, а как же он поступает с простыми людьми? Он, правда, обеспечивает их работой. Но сколько он им платит? Скажем, Миклош ишачит наравне со взрослыми, а получает за это вдвое меньше. Вот тебе и господская доброта. Теперь возьмем прядильно-ниточную фабрику господина Зоннтага, — продолжал пояснять Чухаи. — Конечно, фабрика обеспечивает работой многих, в том числе женщин и девушек. Для них фабрика — благоволение божье, ведь по стране скитаются сотни тысяч безработных. И поместье господина Зоннтага тоже вроде бы ниспослано самим небом, ибо на земле в тысячу хольдов всегда работа найдется. Но прикинем, сколько платит господин Зоннтаг своим людям и сколько денег оседает на его счете в банке, и все сразу встанет на свои места. Как трудится сам господин Зоннтаг? По утрам свои владения на лошади объезжает, проверяет. И тех, кто, по его мнению, недостаточно прилежен, выгоняет без лишних слов. То же самое проделывает его зять господин Леопольд на фабрике. И оба преспокойно могут позволить себе подобное: желающих получить работу — пруд пруди. А кого закон защищает? Разумеется, господ. А кто может защитить миллионы простых людей: рабочих, батраков, поденщиков, слуг? Никто. Кроме них самих.

Миклош как губка впитывал слова Балинта. Эти ростки пускали в нем глубокие корни. Теперь всю ситуацию в мире он видел совсем иначе, чем его сверстники. Хотя его мир, конечно же, ограничивался окрестностями Бодайка.

Они сидели в прохладной тени и с аппетитом перекусывали. Чухаи с нежностью смотрел на подростка.

— Ну, а как твой друг поживает?

— Имре?

— Да.

— Вкалывает. В имении дядином ишачит. Все лето ему придется на молотилке работать.

— Видишь, что за люди эти богачи? Даже Жига Балла своего племянника заставляет трудиться до седьмого пота. А он еще более-менее приличный мужик.