Андрей Гуляшки - Новеллы и повести. Том 1

— Сестрица, не принесешь ли хоть стакан воды, а то от разговора во рту пересохло.

Старуха вскочила, опрометью кинулась в кухню, надо было чем-то угостить их. Все это время Румен стоял за дверью, плечом опираясь о притолоку, не смея пошевелиться. Снаружи в открытое окно волнами докатывались звуки оркестра, игравшего в ближнем ресторане. Люди танцевали и веселились в летнюю ночь, забыв заботы и дневной труд. Вокруг стояли силуэты недостроенных зданий, залитые лунным светом. Под навесом пристройки и в дали софийской долины пели цикады и квакали лягушки, как в селе дяди Игната… Дядя Игнат!.. Когда все это было? Когда было?.. Грустно плакали саксофоны и скрипки… И эти голоса… Когда это было? Когда случилось?.. Все бы отдал Румен, чтобы вырваться сейчас из этой ловушки, выскочить в открытое окно и убежать далеко, в скошенные луга и не возвращаться уже никогда в этот дом, к этим людям…

Послышались шаги матери, дверь отворилась, и заманчивые видения исчезли. На пластмассовом подносе стояли три стакана воды и рубиново-красное варенье. Гости молча взяли стаканы. Румен попытался снова вернуть свои воспоминания, но стук блюдечек и ложечек приковал его к комнате.

— Не возьмешь ли варенья, сынок?

Он молчал.

Когда гости съели вишневое варенье и выпили воду, разговор возобновился.

— Ну а ты, майор, — начал бай Стефан, — скажешь что-нибудь?

— Нет, — ответил Младенов, — лучше уж ты, раз начал.

Румен подозрительно посмотрел на них: «Что еще? Разве не все сказали?» Он вытащил носовой платок и тщательно вытер вспотевший лоб. Ему было душно, словно весь летний зной скопился в этом углу комнаты. Бай Стефан обернулся к бабе Марийке, которая на этот раз сидела около него.

— Слушай, сестрица!

— Слушаю, Стефан!

— Сегодня вызывали меня и майора в дирекцию завода. Директор лично позвал нас… в свой кабинет. У него был какой-то сотрудник министерства.

Баба Марийка, услышав слово «министерство», испуганно поглядела на своего двоюродного брата, а Румен перестал вытирать лицо.

— Сотрудник министерства и сам директор завода позвали нас, чтобы поговорить о нашем друге…

Он поглядел на Румена и нахмурился.

— Это касается его будущего… Мы с майором, как его опекуны и близкие покойного Петра Веселинова, достойного человека в нашем деле, должны были объяснить сотруднику министерства, а также и директору некоторые деликатные вопросы… Да.

Он снова взглянул на Румена и продолжал:

— К чести нашей, мы ответили достойно… Или, другими словами, вытащили телегу из болота…

— Что случилось? — спросила старушка.

— Ничего плохого… Мы с майором кое-как распутали веревочку. И сейчас все в порядке… Даже более того…

Он поколебался, думая, как сказать самое главное и внезапно произнес:

— Дают наконец-то стипендию, один парень из металлургов в Советский Союз поедет… В конце концов докладная дошла до министерства!.. Одна стипендия на наш завод… Мы предложили нашего товарища… Несмотря на серьезную конкуренцию… Понятно теперь?

Баба Марийка совсем растерялась.

— Куда ему ехать? — недоумевала она.

— В Советский Союз, — повторил бай Стефан, — чтобы там учиться… А не шляться здесь и не трепать нам нервы… К вашему сведению, нам с майором нелегко было защитить подобную кандидатуру, но благодаря доброму имени… покойного Петра…

Сталевар снова разошелся, снова начал доказывать, неизвестно зачем, необходимость создания академии металлургии. Потом неожиданно закончил:

— И сейчас мы пришли сюда сообщить вам эту радостную новость!

Однако, к его удивлению, эта радостная весть как будто никого не обрадовала. Румен продолжал молча стоять в углу, а мать его все еще не могла толком уразуметь, о чем говорил ее двоюродный брат.

— Дело серьезное, — вмешался майор. — Таких стипендий мало. Разумеется, в конечном счете, решает руководство завода. Мы в этом отношении были, так сказать, в выгодном положении. Наш кандидат отвечал ряду условий… Да, вопрос очень серьезен. Он подготавливался давно… Сейчас все зависит лично от Румена.

— Мы с майором поручились честью, — нетерпеливо вмешался бай Стефан. — Надо понимать!

Он обратился к Румену:

— Говори, мы хотим услышать твое слово!

Румен робко поглядел на гостей и неожиданно сказал:

— Благодарю вас за заботы, но я не согласен уезжать!

— Ба-а! — старик ударил кулаком по столу. — Опять двадцать пять! Только этого не хватало!.. Почему, скажи, пожалуйста? Отвечай!