Андрей Гуляшки - Новеллы и повести. Том 1

Принялись нападать на нее из-за Румена и близкие. Зять и дочь заявили, что станут вести свое хозяйство отдельно, если Румен не поступит на работу и не будет вносить определенную сумму в хозяйство. Вскоре они привели свою угрозу в исполнение, и жестянщик распорядился, чтоб жена готовила отдельно. Бабу Марийку это не слишком встревожило, потому что ее пенсии на худой конец кое-как могло хватить и на двоих. Но почему все так восстали против ее мальчика? Что им колет глаза? И наперекор всем она принялась защищать Румена, говорила, что скоро он остепенится и, как только отремонтирует машину, вернется на завод, что и отец его был когда-то сорвиголова, однако, пришло время, образумился и немало денег зарабатывал.

Проходили дни, и все вокруг Румена как будто начало становиться на свои места, особенно после того, как он проехал по улицам в обновленной машине, посадив в нее мать и Гошо Фаготиста. Добр и предупредителен был Румен. Отзывался на любую просьбу. То доставлял кого-то в больницу, то отправлялся на вокзал, то перевозил вещи какой-то старушке. Люди так привыкли к этому транспорту, что чуть ли не считали его своим. Только Мусинский ни разу им не воспользовался, так как считал, что Румен незаконно завладел его собственностью, и все время грозился отобрать ее. Но угрозы свои он бросал на ветер, потому что Румен обзавелся уже всеми документами, необходимыми для владельца легковой машины. Большую услугу в этом отношении оказал ему майор Младенов, ибо каждому было ясно, что Мусинский неправ. Румену оставалось только вернуться на завод, и все мы коренным образом изменили бы о нем мнение.

…Но ваза разбилась о бетонную плиту, рассыпалась на мелкие кусочки!

В начале июля, в самую жару, Румен и Гошо Фаготист исчезли из поля зрения.

Первыми проведали об этом дети, а за ними и взрослые и принялись ежедневно допытываться у бабы Марийки: «Где Румен? Скоро ли он вернется? Где машина?» Баба Марийка с уверенностью отвечала, что он ненадолго уехал в провинцию и скоро вернется, но сама не верила своим словам. И только собралась пойти за советом к майору Младенову, как совсем неожиданно прибыл Гошо Фаготист. Это был долговязый русоволосый парень с хитрыми голубыми глазами, всегда глядящими исподлобья и будто вызывающими на бокс. Гошо не сомневался в своей большой физической силе, хоть и был тонок и слаб, как паук. Вернулся Гошо загорелым до черноты, но с каким-то растерянным и даже немного виноватым видом.

— Что случилось, Гошо? — кинулась к нему баба Марийка, как только увидела его на пороге, — Где Румен?

— Не знаю, — заявил он, опустив голову, — ничего не знаю.

— Ну как не знаешь, вы же вместе были?

— Были вместе до Варны, а там расстались.

— До Варны? А что вы делали в Варне?

— На пляже… потом поссорились и расстались.

Гошо смотрел на старуху исподлобья, словно и ее был готов вызвать на бокс. Однако она не испугалась этого и продолжала расспрашивать:

— Ну и куда же девался Румен?

— Не знаю. В Южной Болгарии, должно быть. Из-за этого мы и поругались. Он хотел проехать через Южную Болгарию, а я — через Северную! Так и не договорились. Поэтому я вернулся через Северную Болгарию поездом. И вот еще что, товарищ Веселинова, решил я забрать у вас свои вещи, потому что перехожу в другой ресторан, где буду играть в оркестре, очень далеко отсюда, у самого Панчаревского озера.

Старая принялась сновать по дому, словно обезумевшая, а Гошо Фаготист складывал вещи и молчал, будто храня какую-то тайну. Несколько раз пыталась баба Марийка вырвать что-нибудь у этого скрытного молодого человека, но он продолжал твердить свое: «Не знаю… не видел… может быть… да… нет!» И так до тех пор, пока не погрузил свои пожитки на ручную тележку и куда-то отбыл вместе с нею. Исчез Фаготист, пропали надежды узнать что-нибудь о Румене. Весть о его бегстве привлекла внимание всего квартала. А полковник запаса доверительно сказал бабе Марийке, встретив ее как-то утром во дворе:

— Милиция напала на его след. Я говорил с майором Младеновым!

Баба Марийка посмотрела на него с испугом.

— Не сомневайся… Поймают их… Целая банда!

— Что ты говоришь, товарищ Мусинский!

— Шалопаи… Предупреждал, что надо принять меры! А теперь: Варна, Бургас, Золотые пески, иностранцы!.. Так всегда получается, если не принять мер вовремя!

Баба Марийка села на скамью и окинула взглядом дворик с вишнями, пустой навес. Когда же это была весна, цвели вишневые деревья, завязались плоды и созрели?.. Сейчас они уже собраны и сварено варенье! Так бы и заплакала, только сердце не позволяет сделать это на глазах у Мусинского, этого самодовольного надутого петуха. Лучше поплакать одной дома, чем тут, на виду у людей. Она поднялась и медленно, шаркая шлепанцами, направилась к себе во флигель.