Богомил Райнов - Новеллы и повести. Том 2

Он показал на кролика, сидящего в клетке. Уши его, длинные и лохматые, лежали на спине. Он шевелил губами и смотрел на наших глазами на выкате.

— Вот этого, серого, — сказал Иван Алеков. — Который один в клетке.

— Этого? — удивился продавец. — Этот вам не подойдет.

— Почему не подойдет? Мы заплатим сколько надо.

— Он каннибал, — сказал продавец. — Зачем мне вас обманывать, чтоб вы меня потом ругали. Он жрет детенышей. Два приплода сожрал.

— Ух ты! — удивились наши и, подталкивая друг друга, наклонились все вместе над клеткой кролика-каннибала. — Гляди-ка! Жрет их, говоришь?

— Я оглянуться не успел, как он у меня два приплода сожрал.

— Нет, такого не возьмем. Какого же нам тогда взять?

— Лучше всего шиншиллу, — сказал один из наборщиков. — И имя придумывать не надо. Мальчонка будет рад. Шиншиллу.

— Который Шиншилла? — спросил Иван Алеков.

— Вот Шиншилла.

Кролик задрыгал ногами в воздухе.

— Хороший кролик. И имя красивое. Шиншилла!

Они взяли кролика и пошли к горам капусты, чтобы набить сумку капустными листьями.

— Кролиководство-то посложней будет, чем типографская техника, — сказал один из наборщиков.

— В наше время на все наука нужна, — сказал Иван Алеков. — Даже чтоб кроликов разводить.

Часом позже они уже сидели в ресторане «Дикие петухи» и рассказывали знакомым с соседних столиков, как они ходили на рынок покупать кролика, а сын Ивана Алекова, посадив Шиншиллу на подоконник, где были набросаны капустные листья, взялся учить ее страху. Троянская война прекратила сражение во дворе и прогнала троянок, потому что они не хотели реветь. Мальчишки собрались под окном и, точно в кукольном театре, смотрели, задрав голову, на Шиншиллу. Кролик прыгал туда-сюда по подоконнику и время от времени шевелил ушами. Вдруг петух, погруженный во мрак чьей-то ванной, закукарекал в надежде на то, что тьме когда-нибудь придет конец. Прислушиваясь к кукареканью, кролик насторожился и наставил уши.

Но это был не страх, а любопытство.

Ведь Шиншилла знала все шумы города и четыре месяца провела на кооперативном рынке, в той его стороне, где продается птица и кролики, так что она часто слышала петушиное пение, доносившееся из клеток.

— Гав! Гав! — сказал мальчик.

Шиншилла посмотрела на него своим выпуклым глазом и принялась жевать капустный лист.

— Тяф! Тяф! — кричали дети со двора.

Шиншилла спокойно ела капусту, не обращая внимания на ребят со двора.

— Не так легко будет ей научиться страху, — сказал мальчик в окне. — Вон, верхняя губа у нее рассеченная, значит, она уже когда-нибудь в жизни дрожала от страха.

Раздвоенная верхняя губа была у Шиншиллы от рождения, это была одна из ее наследственных черт, так же, как и уши, которые стали длинными еще во времена ее прадедов, когда кролики как-то раз расшалились и вымокли до нитки, а Мишка Косолапый развесил их на веревке сушиться, прихватив за уши прищепками. Верно, у Шиншиллы уши стали еще длинней, потому что четыре месяца продавец поднимал ее за уши и показывал покупателям, но никто не хотел купить Шиншиллу, а все норовили взять бельгийских великанов, у которых длинная шерсть.

Хотя кролик ведь не овца, чтоб его стричь, и ничего глупее стриженого кролика и не придумаешь.

Быть трусливым кролику не стыдно, это соответствует его природе.

А вот быть стриженым кролику или зайцу стыдно. Лучше всего это чувствуют зайцы, живущие на воле, — они предпочитают скорее умереть, чем быть остриженными.

Но мы отвлеклись, а заниматься этим вопросом нам сейчас некогда, потому что в эту самую минуту из-под стола вылезла кошка и, распушив хвост, вспрыгнула на диван. Шиншилла пискнула и попятилась, потом сжалась, а верхняя губа у нее приподнялась и задергалась. Потом она забила лапами, часто и сильно, а глаза у нее выкатились еще сильнее. Мальчик увидел, как шерстка у нее на спине встает дыбом.

Он был озадачен. И пока он гадал, чего испугался кролик, он увидел, как мимо него метнулась кошка. Мальчик толкнул ее, она пролетела мимо сжавшейся взъерошенной Шиншиллы и, смешно раскорячив лапы, стала падать во двор к ребятам. Троянская война подняла щиты, чтобы защитить себя от нападения, а когда кошка упала на землю, кинулась к ней. Но кошка ловко юркнула у армии между ног и припустила по двору, в сторону гаража. В одно мгновенье она вскарабкалась по стене, и преследователи увидели ее спину и задранный хвост уже на крыше. Там она села на черепицы и стала лапой умывать мордочку.