Валентин Блакит - Возвращение на Сааремаа

Смотрел и не понимал, что делать, как себя вести. Снял с плеча автомат и со стуком приставил к камню. Айна рас­крыла глаза и как-то странно спросила:

- Ты со своей винтовкой никогда не расстаешься?

И в самом деле, похож на когда-то обсмеянного Лешу. Но ведь еще час назад и в голову не могло прийти, что окажется здесь на пару с Айной. Не будешь же ей объяснять, что берет с собой автомат на случай, если нагрянет какая-нибудь слу­чайная проверка из отряда, тогда ребята подадут условный сигнал и он во всеоружии, ибо без оружия далеко отлучаться не позволено, предстанет перед строгими очами проверяльщиков, объяснит, что ходил проверить: не выбросило что-либо подозрительное море? И не скажешь, что быть всегда при оружии так вошло в привычку, что без автомата чувст­вуешь себя не в своей тарелке, будто чего-то не хватает, буд­то что-то потерял.

- А ты хочешь пострелять? - предложил, уверенный, что Айне будет интересно впервой в жизни прицелиться и попа­лить по буйкам на берегу.

- Нет! - решительно заявила она, неприязненно взглянув на камень, из-за которого торчало дуло автомата, повторила свой вопрос, но уже с откровенной иронией: - Видимо, ты и спишь со своей винтовкой?

- Во-от сда-ам на склад... - мечтательно прищурил глаза и продолжил по-эстонски: - Тогда начну спать с такими кра­савицами, как ты, Айна...

- То переставь ее подальше, чтобы не ревновала...

Это можно было понимать и как издевку, и как прозрач­ный намек, от которого зашлось сердце. Послушно переста­вил автомат подальше, оперся локтями на камень и снова стал любоваться ее красотой, лаская влюбленным взглядом, и эта красота начала видеться как-то иначе, вовсе не плато­нически. Представил, как присядет рядом, обнимет, повер­нет и прижмет к груди, припадет к этим сочным устам - и аж кровь застучала в висках, но тут же пронзил испуг: зачем все это?! Что за мысли себе в башку втемяшивает?! Ведь может случиться.., Нет, конечно, этого ни он, ни Айна себе не по­зволят, все должно быть в рамках приличия... Но какой грех, какая аморалка, если парень и девушка помилуются-поцелуются?! Нет таких, кто никогда не назначал свиданий, не целовался-миловался... Он до армии разве не встречал рассветы... Не с Галей, конечно, с Галей они и поцеловаться не решались. Или не успели. С такими же на первый взгляд недотрогами, как эта Айна. И что? Ни он им, ни они ему ничем не обязаны. Почему бы и с этой симпатичной эстоноккой... В конце концов, она последним пентюхом посчитает, если обойдется без поцелуев, тем более - сама первая наградила поцелуем. Конечно, это не то, но... Наверняка, задену ее, оскорбит своим невниманием... И вновь представил себе, как обовьют шею ее нежные руки, прижмутся к груди эти тугие бугорки - и сладкая истома сдавила дыхание...

Айна по-прежнему сидела с полузакрытыми глазами, пригашенной светлой улыбкою, будто ждала его решительных действий. Но это ожидание, видимо, слишком затянулось - она вдруг встрепенулась:

- Хорошо тут у тебя, но жестковато, - потрогала вокруг кулаками. - Скоро я тебе сделаю мягонько, как перинку,.. - Вскочила и направилась собирать старые утиные гнезда.

- Давай вдвоем, - бросился на подмогу.

- Не-ет! - решительно возразила. - Перинку стелить - женское дело. А ты садись и учи, я тихонько, мешать тебе не буду...

Какая тут учеба, подумал без досады, какое тут ученье! Не пошел за Айной, но не переставал издали наблюдать, любоваться ее совершенной, милой, притягательной фигуркой, с досадой упрекал себя за нерешительность, упущенный момент, когда она сидела тихая, покорная с закрытыми глазами, ждала, была готова принять его ласки, а он, пентюх... рассуждал! Даже из своего небогатого опыта знал, что такие моменты не повторяются, а если и повторяются, то теряют первозданную прелесть...

Вскоре Айна принесла охапку мягких гнезд, взялась старательно стелить его логово. Закончив, прилегла:

- Вот теперь иное дело, посмотри...

Не совсем решительно обошел камень, прилег рядом с ней. На мгновение их взгляды встретились, Айна хотела что-то сказать, но не успела, не дал - обнял и припал к ее соблазнительным губам. Она оцепенела, напряглась, испуганно вскочила на ноги, запротестовала, но, показалось, не очень решительно:

- Не надо. Миша...

Из книг, своей и чужой практики знал, что такие женские «нет» следует читать как «да». Поднялся не спеша, положил ей руки на плечи, посмотрел в глаза, и она не выдержала его взгляда, стыдливо опустила их вниз.

- Я же, Айна, тебе только долг отдаю - ты первая меня поцеловала...