Хизер Берч - Лавандовая лента

Она познакомила его с Сэмми, и после нескольких минут дружеской беседы Сэмми усадила их за столик в углу, где им никто не мог помешать.

– Как насчет луау? [3] Традиционный гавайский праздник на открытом воздухе с угощением. – предложила Эдриэнн, просматривая страницы журнала, посвященного организации праздников.

Уилл положил в рот кусок индейки и задумался.

– Да, Попсу понравится. Как мы это организуем?

– Ну, – сказала Эдриэнн, оглядывая комнату, – нам понадобятся декорации, музыка и еда. Однажды я была на луау, и в качестве столика для фуршета было старое каноэ.

Он изумленно посмотрел на нее.

– Подожди, ты сказала – старое каноэ?

Она крутила в пальцах желтый карандаш.

– Ну, ты понимаешь… Заполняешь дно льдом, а на него ставишь подносы с едой. Это выглядит очень здорово. – Она закатила глаза. – Если мы сможем достать каноэ.

– У меня есть каяк, в котором уже давно нельзя плавать. Подойдет?

Она облокотилась о стол и ладонью подперла щеку.

– А можно на него посмотреть?

– Он у меня в гараже. Сможешь заглянуть к нам попозже?

Ему нравилось все это. Непринужденный разговор, и планы, и то, что он мог попросить ее заглянуть к ним.

– Конечно, но не решит ли Попс, что мы ведем себя странно, копаясь в гараже?

Уилл пожал плечами.

– Нет, я придумаю, что сказать ему. Кроме того, он сейчас немного поглощен своими мыслями.

Все складывалось хорошо. Он решил не беспокоиться о ее строптивости. Похоже, Эдриэнн становилась все более сговорчивой.

Они оба улыбались. Уилл начал понимать, как хорошо, когда в жизни рядом с тобой такой человек, как Эдриэнн.

– Они с Сарой вечера напролет разговаривают по телефону. После того как я вчера вернулся с работы, он успел позвонить ей дважды.

– Так приятно наблюдать за ними, – заметила Эдриэнн.

Она заказала сэндвич с салатом и цыпленком, но почти ничего не съела. Неудивительно, что она оставалась такой миниатюрной. Эта женщина почти ничего не ела. Кроме мороженого с печеньем и шоколадной крошкой. Его она могла поедать тоннами.

Эдриэнн откусила кусочек круассана.

– А потом она позвонила ему. – Он изучал лицо Эдриэнн. – Так здорово видеть его счастливым. Я уж начал волноваться из-за него.

– Что ты имеешь в виду?

Она отхлебнула ванильной кока-колы, которую Сэмми сделала для нее.

– Не знаю, но, похоже, он проводит все больше и больше времени, рассматривая эти дурацкие фотоальбомы и книги о войне. Я был бы рад, если бы он наконец закрыл эту главу своей жизни.

Эдриэн постучала по краю стола и опустила ресницы.

– Это не преступление – хотеть помнить свое прошлое.

– Да кто хочет его помнить? Оно ужасно, и оно уже прошло. Что хорошего может выйти из того, чтобы опять вытаскивать его на свет?

Уж Эдриэнн-то должна была это понимать. Разве она не провела много ужасных лет в скверном браке? Может быть, она все время сидит и размышляет об этом? Может быть, поэтому она все еще кажется печальной?

– Люди должны учиться отпускать прошлое, – произнес он вслух.

Крылья точеного носа Эдриэнн расширились. Злость. Это была злость. Уилл еще никогда не видел ее такой.

– Прошлое делает нас такими, какие мы сейчас. И все плохое в нас, и все хорошее – все это из прошлого.

В ярости она была еще прекраснее; золотые крапинки в ее глазах превращались в раскаленную лаву.

Она подалась вперед.

– Ты даже не слушаешь меня?

Нет, он ее почти не слушал. Его не интересовала эта тема, поэтому вместо ответа он отправил в рот кусок картофеля.

– Ты не слушаешь меня. – Она склонила голову набок и провела пальцами по темным волосам. – Если мы учитываем свои прошлые ошибки, то становимся лучше.

– Это легко говорить тому, кто живет большей частью в прошлом, а не в настоящем.

Ой! Уилл не собирался произносить эти слова вслух.

Эдриэнн нахмурилась – сказанные слова явно задели ее за живое. Она оттолкнула от себя тарелку.

– Что ты имеешь в виду?

Он пожал плечами.

– Ты провела целую неделю, читая письма моего деда, вместо того чтобы заниматься своим домом. Ты все забросила, чтобы иметь возможность погрузиться в чью-то историю.

Он видел огонь в ее глазах, понимал, что сказал не то, но, господи, эта женщина могла с легкостью вывести его из себя.

– Прежде всего, я не прекратила жить, чтобы сидеть и читать письма целую неделю. – Она вскинула руки. – Ты слишком резок, знаешь ли. И если даже я это сделала, что из того? Я могу оценить, через что пришлось пройти Попсу и другим людям. Эта война изменила современный мир.