Кристина Ляхде - Мужчины и прочие неприятности

— Ничего, — ответил Онни.

— Что же на самом деле случилось? — Лаура удивленно поглядывала то на Онни, то на Розу.

Этого Роза не желала обсуждать в присутствии Онни. Она наполовину повернулась к нему спиной и сказала Лауре шепотом:

— Я вообще не знаю этого Онни. Он возник ниоткуда, совершенно незнакомый мужчина!

— Знаю, — ответила Лаура.

— Как вы оказались здесь? — спросила Роза. Только несколько секунд спустя до ее сознания дошли слова Лауры. — Но как вы узнали? — Роза недоверчиво посмотрела на Лауру.

— Нам нужно попозже поговорить, — прошептала Лаура Розе.

Роза все еще блуждала в темноте, и на нее давила усталость.

— Что вы там шепчетесь? — спросил Онни. Его начало волновать то, что жены располагают бо́льшей информацией о его состоянии, чем он сам. Возможно, он пока еще не совсем устойчиво стоит на стороне жизни.

«А еловые иглы? Я не вполне понимаю…» — путалась в мыслях Роза.

Три человека были брошены в блендер, перемолоты и выкинуты наружу без каких-либо координат, обессилевшие, чтобы сразу же встать на ноги и брести, шатаясь, куда глаза глядят. Цветочный горшок. Запасной ключ. Лужа на ковре в прихожей. Запах мороза.

ВЫРАЖЕНИЕ ЛИЦА ОННИ ПОЧТИ НЕ ИЗМЕНИЛОСЬ, однако внутри него что-то подрагивало. Он лежал в больничной кровати, все еще изнуренный после тяжкого испытания, и его правая нога беспрерывно болела. Он с большим трудом, из последних сил тащился из леса и за время пути до дома полностью изнемог. На оборванном листе на стене, как ему показалось, он разглядел свое собственное фото. Лист размером А4, портрет, слово НАЙДЕН и номер телефона. Онни засунул бумажку в карман. В больнице, несмотря ни на что, ему было относительно комфортно. Постель была чистой, молчаливый и дружелюбный медбрат заботился о нем, никто ни о чем не спрашивал, не понукал, ничего не требовал. Обстановка была стерильной, что всегда плюс, предметы — стальными.

Теперь в ногах его кровати стояли, однако, две жены. Они казались почти идентичными, у них почти не было различий, кроме таких: у одной были короткие светлые волосы, у другой — темные длинные. Одна была высокой, другая — среднего роста. Одна носила очки, другая — нет. Но в целом они были практически одинаковыми. И у обеих были медальоны.

Это было необычным, однако Онни рассматривал других людей не как изображения, у которых есть наружность, а лишь как типажи, части экспозиции, принимающие определенную расстановку. Так, сотрудники были сотрудниками, то есть точно такой же группой, как и аналогичные им. В жизни Онни женщины были одной из групп. Была в его жизни женщина или нет, Онни было все равно, какая она. Исключение составляла определенная мягкость, которая, по его мнению, должна наличествовать. И улыбка. И чтобы не была пустой болтушкой.

Теперь Онни надеялся, что женщины как можно быстрее отойдут от его ног и вообще исчезнут из палаты. Онни предпочитал никогда не встречаться ни с кем глазами, если, конечно, это не было его выступление для людей перед телекамерой. По сравнению с объективом телекамеры в глазах было что-то слишком разоблачающее, интимное и проницательное, а сейчас вызывающе смотрящих пары глаз было одновременно две. Однако же все прошло сносно. Женщины не задавали каких-то мудреных вопросов, а только просто поинтересовались: «Как самочувствие?», «Как кормят?», «Хорошо ли относится к тебе медперсонал?», «Почему у тебя смола в волосах?» Ему не нужно было отвечать, он же был пациентом.

Прекратите таращиться, ради бога!

— Поздравляю с Рождеством! — наконец сказала Лаура, кивнув Онни и Розе.

Она оставила на ночном столике плитку шоколада.

Уходя, Лаура заглянула в комнату медперсонала и попросила, чтобы ее данные были удалены из документов Онни. Она больше не была ему близким родственником.

— С Рождеством! — сказала Роза Онни и слегка пожала ему руку.

Уходя, она заглянула в комнату медперсонала и сказала, что ей можно всегда звонить, если будет что-то важное, связанное с Онни.

— ТА ЗАПИСКА БЫЛА ОТ ТЕБЯ, — сказала Роза.

Лаура кивнула.

— Это было немного спонтанно. Не могла сообразить, как можно предупредить тебя, прости.

— Как у вас было? — спросила Роза.

Лауре не нужно было торопиться с ответом, она добавила глинтвейна, и Роза приготовилась слушать.

— Все стало разрушаться, — начала рассказывать Лаура. — Сначала сломались маленькие вещи: рожок для обуви, тарелка. Отлетела ручка у холодильника, сгорел фен. Задняя стенка духовки начала нагреваться сама по себе. Я купила противопожарное одеяло и огнетушитель, а однажды даже пришлось вызвать пожарную команду. Вся инфраструктура начала разваливаться, несчастных случаев становилось все больше. Даже птицы падали с неба!