Виктория Хислоп - Возвращение

– Да, я тоже так не думаю. Но сегодня все совсем по-другому. Сейчас в Гранаде танцуют повсюду – и делают это не таясь.

Как и днем раньше, свободного времени, в отличие от посетителей, у хозяина кафе было в избытке, хотя Соня догадывалась, что в сезон дела обстоят иначе. Она тоже никуда не спешила, а этот улыбчивый пожилой испанец был явно не прочь с ней побеседовать.

– А вы танцуете? – полюбопытствовала Соня.

– Я? Нет, – ответил он.

– И как давно у вас это кафе?

– О, уже много лет. Оно перешло ко мне в середине пятидесятых.

– И вы все это время прожили здесь?

– Да, все время, – тихо признался он.

Столько десятилетий просидеть на одном месте, на одной работе – такое с трудом укладывалось в Сониной голове. И как только можно терпеть монотонное однообразие столь неумолимого постоянства?

– Мир тогда перевернулся с ног на голову. Из-за гражданской войны. Она все изменила.

Соня смутилась: об истории Испании она ничего толком не знала, но почувствовала, что надо как-то ответить.

– Наверное, было ужасно… – начала она, но мужчина ее перебил.

Соня поняла, что он больше не хочет обсуждать эту тему.

– Ни к чему вам такие разговоры. Это долгая история, а вас ждут танцы.

Ее собеседник был прав. После ее прихода посетителей в кафе не прибавилось, поэтому он ее и не торопил, но ей действительно было пора на занятие по танцам. Хоть ей и нравилось проводить в этом кафе долгие часы в компании любезного хозяина, танцы пропустить она не могла. Соня бросила взгляд на часы и изумилась, как быстро пролетело время, – уже была половина второго. Урок начинался в два.

– Очень сожалею, – извинилась Соня, – но мне пора.

– Скажите, пока не ушли, вы побывали в доме Лорки?

– Побывала. И поняла, что вы имели в виду, когда назвали его стылым. Так с ходу и не поймешь, в чем там дело, верно? Только сразу чувствуется, что для его обитателей все кончилось плохо, поэтому никто в нем столько лет и не жил.

– А парк понравился?

Ему искренне хотелось узнать о ее впечатлениях и было интересно, что она скажет.

– Как по мне, слишком уж он правильный. Надо постараться, чтобы превратить сад в столь угрюмое место, но владельцам это удалось.

Соня подумала, – ее слова о родном для него городе могли прозвучать грубо, но, услышав его ответ, облегченно вздохнула.

– Полностью с вами согласен. Место малоприятное. Сам Лорка бы его возненавидел. Я точно знаю. Как раз против такой чопорности и скудости воображения он и протестовал.

Благодушие пожилого мужчины вдруг резко сменилось гневом. Она не могла не сравнить его со своим отцом – воплощением кротости и терпения. Ничто не могло вывести Джека Хейнса из состояния молчаливого смирения. Хозяин кафе, что ни говори, был человеком другой породы. Она заметила промелькнувшую в его взгляде сталь, блеск которой наталкивал на мысль, что благодушие старика имеет свои пределы. Была у него и другая сторона. Соне пришло на ум, что в стереотипном представлении о горячности испанцев все ж таки что-то есть. Этот жесткий взгляд совсем не вязался с ее представлением о нем как об образчике доброты, каким она видела его до настоящего момента. То был отголосок злости, но не на нее, а на какую-то мысль, проскользнувшую у него в голове. Резче обозначились складки у рта, погас уже знакомый Соне огонек теплой улыбки в глазах.

– Мне и правда пора, – сказала она. – Спасибо за завтрак. Или за обед? Даже не знаю, но все равно спасибо.

– Приятно было побеседовать. Желаю хорошо провести время за танцами.

– Я уезжаю домой только послезавтра. Так что, может, еще загляну на завтрак, если у вас будет открыто.

– Конечно будет. За исключением редких выходных, я выхожу на работу каждый день, сколько себя помню.

– Тогда до завтра, – обрадовалась Соня.

Она улыбнулась, отчасти потому, что увидит его снова, отчасти из-за нескрываемой гордости хозяина за свое кафе, явно детище всей его жизни. Создавалось впечатление, будто он сам со всем управляется. Не было ни жены, ни сына, который последовал бы по его стопам. Она закинула сумочку на плечо и поднялась. До начала урока оставалось менее пяти минут.

До школы Соня добралась с небольшим опозданием и вошла в класс, когда Фелипе с Корасон уже приступили к показу новых движений. Только это была не сальса. Накануне вечером норвежки сходили на одно из представлений Сакромонте и теперь горели желанием научиться чему-нибудь из увиденного. Мэгги не стала возражать, а мужская часть группы согласилась при условии, что во второй части занятия они снова займутся сальсой. Уже второй раз за два занятия преподаватели могли продемонстрировать классу то, что, по их мнению, являлось величайшим танцем на свете.