АlshBetta - Мужчина без чести [СИ]

Чёрный Пиджак. Вот он стоит, прижав его к стене. Нашёптывает что-то на ухо, попутно распуская галстук. Проводит пальцами по шее, удовлетворённо хмыкая, а затем, увеличивая темп движений и дожидаясь того, когда он закричит, прикусив его ладонь, впивается ногтями в кожу. Эдварду кажется, что даже звуки, которыми это сопровождалось, он запомнил.

— Не надо!.. — задохнувшись, хрипит он, дёрнувшись так сильно, что Белла пугается. Сам не узнаёт свой голос, превратившийся во что-то среднее между криком чаек со Средиземного моря, где они провели медовый месяц, и карканьем ворон, разбивших гнездо под их окном.

Девушка послушно убирает руку подальше. Но смотрит теперь не просто с недоумением, а с самым настоящим страхом. Непонятно лишь, за кого. Вероятно, за себя.

— Хорошо, я не буду.

Эта фраза немного успокаивает. Она, по крайней мере, выполняет свои обещания. Она старается их выполнять, даже когда совсем невмоготу терпеть, — сама признавалась. Шесть лет он убеждался в её честности. В этот раз просто поверит.

Два глубоких вдоха — и уже легче. Уже можно дышать как прежде. И тишина, которая рядом всё это время, не душит. В ней теперь что-то лёгкое. В ней теперь утешение.

Правда, ненадолго.

— Эдвард…

Он бы очень хотел проигнорировать. Очень бы хотел зарыться лицом в подушку, а лучше запереться в спальне и переждать ту самую надвигающуюся истерику. Хоть что-то, но, черт подери, от мужчины в нём должно было оставаться. Хоть что-то, благодаря чему можно окончательно не впасть в безумие.

Впрочем, ситуация вкупе с самым большим его желанием безнадёжна. Болит голова. Болит всё тело. И ладно бы, если ограничивалось только тупой не проходящей болью где-то снаружи, где-то в виде синяков и ссадин — это терпимо. Но нет. Боль внутри. Боль внутри, и ничем, абсолютно ничем её не унять. У Эдварда не выйдет даже повернуться на другой бок без посторонней помощи, не говоря уже о том, чтобы подняться. Вместо комка иголок сзади появился кол. И каждое движение только приближает тот миг, когда он окончательно всадится в тело.

— Эдвард, — Белла зовет ещё раз, забирая последнюю надежду сделать вид, что он не услышал. Издевается. — Пожалуйста, посмотри на меня.

Отвратительная просьба. А самое главное, последняя на пути к тому, чтобы в принципе забыть о любом сдерживании.

— Пожалуйста… — добавляет снова. Добавляет тем тоном, каким прежде просила его пройти обследование ещё раз. Тем тоном, которому он не в состоянии отказать…

В этот раз мужчина не изменяет традициям, каким бы сложным делом это ни было. В этот раз соглашается, но вовсе не за тем, чтобы исполнить очередную прихоть. В этот раз за тем, чтобы показать Белле, что ничего прежнего в нём больше не осталось, ничего из того, чего она ждёт. Всё затерялось среди мусорников, кирпичей и цветного граффити на грязных стенах. Вчера ночью.

Желаемое с лёгкостью удаётся. Широко распахнутые, полумертвые, пылающие непонятным огнём прямо изнутри глаза мужа вводят девушку в ступор. Она даже дыхание затаивает.

Произведенным эффектом Эдвард доволен. Держит планку, сжав зубы.

Показывает. Доказывает. Подтверждает.

За эти пять секунд видит перед собой всё. Всё, от двенадцатого декабря шестилетней давности, когда впервые законно назвал Беллу своей женой, до вчерашней ночи. У кого-то жизнь перед глазами проносится за секунду. Ему требуется больше — зато с красками, зато — с ощущениями. Прямо киносеанс нового поколения. Лучше любого 5D.

…Белла успевает придвинуться ближе за секунду до того, как он сам намеревается кинуться в её сторону. На задний план отходит даже всемогущая боль. Сейчас ему жизненно необходимы те пальцы, которые десять минут назад молил исчезнуть.

Она уговаривает его, как ребенка, положив голову к себе на колени и без устали гладя лицо.

Слово «пройдёт», кажется, настолько крепко запечатлелось в его памяти, что уже никогда не сотрётся. Вот она, беллина ошибка, вот он, её просчет: она верит, что всё пройдёт. Когда-нибудь и обязательно.

— Эдвард, я смогу тебе помочь, — убеждает, как всесильная фея, которую не раз исполняла на детских праздниках, — я обязательно смогу, если ты расскажешь мне, что случилось. Кратко, любимый. Быстро. Я пойму.

Она тоже в отчаянии, как бы ни желала это скрыть. Ей тоже страшно и тоже хочется плакать. Но каким-то чудом сегодня его маленькая девочка гораздо сильнее, чем за всю жизнь прежде. И сегодня она не позволит себе дать слабину. Ради него.