АlshBetta - Первое Рождество Натоса и Ксая [СИ]

После тюбинга, столь захватывающего и вдохновляющего, Карлайл предлагает перекусить в местной траттории. Здесь готовят лучшие брускетте в штате Вашингтон. Эммет не оценивает такой кухни, с большим удовольствием поедая кремовый торт, чем закуску, но все равно остается доволен. Ему приносят фирменную красную трубочку для коктейлей и флажок Италии на пластмассовой подставке. Позже он, вместе со снежным шариком, поставит его на видное место в своей собственной спальне.

Ну а вечером, после гуляний и отдыха в поселке, Каллены возвращаются домой, к своей елке.

Она сияет так же ярко, если не сильнее, чем вчера. В ней можно тоннами черпать вдохновение.

Эсми и Карлайл сегодня не устраивают простых посиделок с любованием фонариками-мечтами, у них есть идея получше — «Монополия». И мальчики, к их удивлению, очень быстро разбираются с правилами.

Магнатом становится Эдвард.

Родители клянутся, что не поддавались ему.

Весь день Алексайо и Танатос купаются в ласке Доброго и Хорошей, что те не ограничивают никакими способами. Улыбки, касания, обещания и приятные сюрпризы — вот какой выходит эта пятница. В ней нет места ни слезам, ни грусти, ни горестям. Карлайл держит свое слово, данное сыновьям — в его доме никто не будет плакать. В его доме страхам не место, потому что все проблемы можно решить, а в обиду бывших Эйшилосов, ныне Калленов, никто не даст.

Но, не глядя на всю восхитительную наполненность и тягучесть дня, все его развлечения, Эдвард, порядком уставший, вертится в постели, не в состоянии заснуть. Ему хочется… сказать. Высказать. Все, что в душе, все, что так согревает сердце… но как? Этот вопрос пока остается открытым.

На часах половина второго ночи.

Эсми приходила поцеловать их уже сорок минут назад, а Карлайл и того позже, думая, что дети уже спят.

Эдвард слышал, как внизу шуршала подарочная упаковка… традицию разворачивать подарки утром никто не отменял. Елка их надежно прятала под своими лапами, загадочно переливаясь огнями гирлянд и шишечек-шаров.

В конце концов, когда затихают и родительские голоса, прикрывается дверь в их спальню, Алексайо не удерживается. Покидает свою постель и нагретое место под одеялом…

Она раздевается, сменяя любимую сиреневую блузку на свободную хлопковую кофточку, а теплую юбку — на удобные шорты. Ореховые волосы рассыпаются по плечам, локонами укрывая шею, а серые глаза с усталостью закрываются. Эсми откидывается на подушки, морщась, и по ее фарфоровому лицу чередой проходят морщинки.

— Ну? — Карлайл, внимательно наблюдающий за действиями жены, приподнимается на локте, вглядываясь в ее черты. Говорит сладко и протяжно, но в то же время — по-доброму. Он не представляет для этой женщины другого тона.

Эсми подавляюще беззащитно прикусывает губу.

— Мне страшно.

Мистер Каллен протягивает свободную руку к тонкому женскому запястью, обвивая его крепкой ладонью.

— Почему, любимая?

Эсми неровно выдыхает.

— Потому что я боюсь стать плохой мамой.

— Ты полагаешь, это в принципе возможно?

— Лайл, — его юмор сегодня, в Рождество, совсем ее не трогает, — у меня подавляющее чувство, что это неправильно. Все, что я делаю.

Мужчина придвигается ближе, перебравшись на подушку жены. Ее локоны — под пальцами, а грусть серых глаз практически осязаема.

— И откуда такие глупые мысли?

Эсми, вольно или нет, поворачивается ближе к мужу.

— Вчера Эммет чуть не украл снежный шар из магазина…

— Это случайность, — ее собственными словами отзывается Карлайл, нахмурившись, — мне казалось, мы уже прошли этот вопрос.

— Нет, — женщина мотает головой, облизнув губы от налета отчаянья, — я не про ситуацию… я про то, Лайл, что не догадалась, что ему может захотеться купить этот шарик. Эммет… хотел дом, но разве он не получил его вместе с нами? — между ее бровей пролегает морщинка, сиреневые веки подрагивают вместе с розовыми губами. — Выходит, нет…

— Он не до конца уверен, — спокойно разъясняет Карлайл, — родная, ему тоже нелегко. И Эдварду нелегко. Те четыре месяца мы провели в их стране, в Греции, а сейчас впервые живем по-настоящему вместе у нас. Законно. Я думаю, ты понимаешь.

— Я хочу, чтобы им обоим здесь было лучше, чем на этом Сими, — выдыхает женщина, морщась, — я как подумаю, что они там… и в каких условиях…

Ее передергивает.

— Эй-эй, — недовольный таким положением дел Карлайл переплетает их ладони, несильно сжав тонкие пальцы. Золотое кольцо, купленное во Франции, в Леоне, где впервые увидел ее, теплит кожу, — это в прошлом, оно кончилось. Не хватало мне еще тебя убеждать, любимая, что отныне все будет хорошо.