АlshBetta - Последняя грань [СИ]

— Нур — свет. Нури… светлая? Имя? — к диалогу подключается второй голос. На октаву выше.

— Она все время кого-то зовет?

— Похоже на то.

Они говорят обо мне. И о Нури. Они знают, кто она?

— Кто её привез? — как бы невзначай интересуется один из присутствующих. Первый.

— Каллен, — следует незамедлительный ответ. Капелька отвращения в нем проскакивает.

— Сам? Девушку?

Писклявый усмехается. Злобно, неприятно:

— Ну не мужчину же тащить к себе, Джаспер.

По моей спине пробегает холодок. Совсем не вовремя.

— Ты думаешь, он её?..

— Всему свое время. Может, и нам потом достанется.

— Ради этого стоит посидеть.

— Стоит. И ради того, чтобы не дежурить на вахте.

Они переговариваются тише, пока совсем не замолкают. Но нить разговора ускользает куда-то далеко-далеко, и ни меня, ни Нури не касается. Я так и не смогла ничего понять, кроме того, что какой-то человек, преследуя собственные цели, принес меня сюда. К этим двоим. «Потом и нам достанется».

— Как ты думаешь, их женщины красивые? — неожиданно для меня разговор возобновляется. Но ещё неожиданней то, что я чувствую… пальцы. Пальцы на груди. Но сбросить не могу — тело не слушается.

— К чему вопрос? — хмурится собеседник писклявого. Судя по всему, не он прикасается ко мне.

— К тому, что есть возможность узнать, Джаспер, — сладко проговаривает незнакомец, медленно спускаясь вниз, по краю какой-то ткани. Сорочка… моя сорочка!

Он полон намерений прикоснуться к коже, а не к одежде. Не пытается этого скрывать. Пальцы уже на талии…

Вздрогнув от холода, я, сама того не ожидая, открываю глаза. Прямо-таки распахиваю. Первый пугается. Второй, если судить по усмешке, нет.

— Она проснулась, Эван.

— Я вижу, — мой истязатель кивает. У него кремовые волосы, синие глаза и тонкие брови, прямо как нарисованные. А ещё противная, пугающая ухмылка, — так даже интереснее…

Холодные прикосновения поднимаются к животу. Маленьким кружком обводят солнечное сплетение.

— Тебе лучше остановиться, — напряженно констатирует факт второй человек, находящийся в комнате. Он похож на писклявого — разве что черты лица чуть помягче, без безумного выражения в глазах.

— Ты мне будешь это говорить? — синеглазый улыбается шире. Цель почти достигнута — осталось не больше сантиметра. И это не глядя на то, что от каждого движения меня передергивает. Он, по-моему, наслаждается видом дичи, умело загнанной в угол. Иль в тюрьму тела. Собственного же.

— Я, — они оба тут же вскакивают, замирая в ровной стойке. Истинно армейской. И если во взгляде писклявого проскальзывает горечь упущенного наслаждения, то второй, кажется, только рад такому стечению обстоятельств. Ему правда было меня жаль?

— Полковник Каллен, — вежливо и слаженно произносят мужчины. С некоторым трепетом, если можно применить это слово сейчас, смотрят на пришедшего. Опираясь на недавно полученную информацию, того самого, благодаря которому (потом решим, к добру это или к ужасу) я здесь.

Я не могу разглядеть его — не могу достаточно повернуть голову. Она свинцовая.

— Женщин запрещено трогать, сержант Моуэр. Это Ирак, — его голос звучит грубо и властно. Не чета ни первому, ни второму. Намного ли он их старше? А по званию — намного выше?

И тут, как гром среди ясного неба, ещё одно откровение: Эван. Джаспер. Каллен. Англоязычные имена. Америка… американцы!

Теперь слова «он привез её» и «может, потом нам достанется» приобретают совсем иной смысл. Сухопутные силы. Полковник.

«Он её?..»

У меня начинают стучать зубы. Да так громко, что все внимание сразу же уходит и от обсуждения законов Корана, и от озвучивания наказаний. Воздух, похоже, напитывается напряжением и злобой. На меня?..

— Ближайший час — вахта ваша, — отдается приказ. Легко и четко. Только посмей не выполнить…

Солдаты, понурив голову, уходят. Цезарь остается.

Лучше бы наоборот…

Я почти физически чувствую, как дрожат поджилки, когда он подходит ближе ко мне. С трудом перебарываю желание зажмуриться — негоже жмуриться в глаза судьбе.

— Страх непозволителен, — серьезно произносит полковник, складывая руки на груди перед моей кроватью. Замирает, глядя прямо в глаза и заставляя принять свои слова как единственно-верные — умение военных, я знаю. Я их ненавижу, а потому знаю. — Для него у тебя нет причины.

Его волосы — цвета темной бронзы, как и борода. Его глаза — голубые. Я их видела. Несомненно, и точно видела. Только где? Когда меня могло свести с американским военным?