АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

— Ш-ш-ш, — пенясь, шипят волны прибоя. Уменьшаясь из штормовых до прибрежных, они постепенно звучат все громче, — ш-ш-ш…

Притрагиваются к телу — сначала у ног, под коленями, а потом на спине. И внезапно — увлекают за собой. Я вздрагиваю, попытавшись вырваться из их хватки, но это дело бесполезное. Волны хорошо подготовились.

И снова:

— Ш-ш-ш…

Я не хочу тонуть! Я не хочу в океан — меня ждет Джером! Где мой мальчик?..

— Пустите… пустите!..

— Это я, — успокаивает шепот после очередного накатывания маленьких волн на берег, — я, моя хорошая, все в порядке.

Я жмурюсь от засветившего прямо в лицо оранжевого солнца, ища взглядом говорящего. Пусто-пусто… но затем вдруг волны увеличиваются и накрывают собой целиком. Темно. Темно и холодно. Снова.

— Прогноз погоды вещь неблагодарная, да? — мягко интересуется бархатный баритон, когда его обладатель трется носом о мои волосы.

Да он же теплый! Больше — горячий! Здесь, среди холода, среди ветра! Никому не отдам!..

— Эй, — заметив то, как я набрасываюсь на него, в буквальном смысле желая слиться воедино, хмыкает мужчина, — тише, не так резко…

— Эдвард?.. — узнаю аромат. Везде узнаю.

— Ну а кто же ещё?

— Эдвард… — стону, обвивая руками его за шею. Утыкаюсь в неё носом, зажмуриваясь. Все, что было — сон, мне приснилось? И Рене, и то, что она меня узнала, и то, как мы плакали, держа друг друга в объятьях? Нет… это было бы слишком, слишком жестоко.

— У тебя снова температура, наверное, — тихонько замечаю я, притронувшись ладонью к затылку Каллена. По сравнению с моей его кожа пылает.

— Нет, красавица, просто ты заснула на улице и замерзла.

На улице? А как я здесь… как туда попала?..

— Уже вечер?

— Ночь, Белла, — усмехается Эдвард, покрепче прижимая меня к себе, — ничего, сейчас ляжешь в кроватку и согреешься…

— Вы давно вернулись?

— Нет.

— Если хотите есть, там была картошка…

— Не хотим. Прости, я не сдержал обещание.

— Ну и ладно…

Я прикрываю глаза, возвращаясь обратно к его груди. Здесь темно, тепло и спокойно, а свет, появляющийся снаружи из ниоткуда, подсказывает, что мы уже в доме. Пара шагов — и лестница.

Я намереваюсь попросить его меня отпустить — в конце концов, ноги же для чего-то даны человеку — но потом передумываю — на руках Эдварда у меня меньше возможностей навредить и ему, и себе, поскользнувшись или не удержав равновесие на ступенях. Ладно, пусть сегодня уже все будет, как будет…

— Ты так хорошо спряталась, — раздается над ухом бархатный голос, — мне понадобилось целых пятнадцать минут, чтобы разыскать тебя — рекорд.

— Извини…

— Действительно, — мягко журит он, легонько чмокнув мой лоб, — я уж думал, Рене тебя похитила…

Знает о ней! Знает все!

— Так это был не сон?..

— Ну и интересные же у тебя сны, фиалка.

— Нет, правда, не шути со мной так.

— Я не шучу, — обиженно протягивает он, хмурясь, — если ты о Рене, которая является твоей матерью, то да, это я её привез.

— Откуда ты?..

— Долгая история.

— Самое то на ночь, тебе не кажется?

— Любишь длинные сказки? — с сомнением спрашивает он.

— Я хочу узнать, — поднимаю голову, заглядывая в такие любимые глаза, — ты мне не сказал…

— Конечно! Это не был бы тогда сюрприз, — фыркает Каллен, минуя лестницу. Теперь, пусть даже и со мной на руках, ему явно легче. Надеюсь, приступы не решат вернуться? Их не было почти два месяца — ему явно полегчало без подобных испытаний.

— А теперь ты поговоришь со мной?

— Ночью?

— Ночью. Сейчас.

— Хорошо, — он пожимает плечами, ласково мне улыбнувшись, — но сначала ты…

— Не сюда, — поспешно выставляю руку вперед, когда он подходит к двери в спальню малыша. Эдвард недоуменно поглядывает на меня, но останавливается.

— Я не хочу его будить, — смущенно, шепотом, объясняю я свое поведение.

— Снова будем спать без него?

— Мы вчера так делали…. — неуверенно произношу, надеясь, что не придется его уговаривать.

Благо не приходится. Мой муж на самом деле понимает меня с полуслова.

— Ладно, как скажешь.

Эдвард разворачивается и идет к другой двери — той, что по коридору дальше, слева. Открывает её, занося меня в теплую темную спальню и одним ловким щелчком включая неяркий свет.

— Давай-ка, — он аккуратно опускает меня на застеленные покрывалами простыни, погладив по волосам, — а теперь подними руки.

— Будешь раздевать меня? — хохотнув, спрашиваю, понимая, что ни секс, ни даже что-то вроде него, сейчас невозможен. Я слишком устала. Будто бы провела день не с матерью, а на какой-то тяжелой, до ужаса изматывающей работе.