АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

— Ш-ш-ш, — одновременно удерживая дрожащее тельце малыша, исполняю приказ Хейла, помня данное Эдварду обещание.

«Все, что скажет. Без упрямства».

Да, scorpione.

Я послушно поднимаюсь с кровати, позволяя ему руководить моими действиями. Страх тормозит все мысли, оставляя только машинальные, автопилотные действия. Я словно в прострации.

— Пойдем, — сдернув с постели тигровое покрывало, телохранитель набрасывает его на мои плечи, — быстрее!

Его лицо бледное, голос громкий, а глаза широко распахнуты. Здесь происходит что-то… что-то очень и очень нехорошее.

Словно во сне, вслед за Джаспером, почти что волочащим нас с малышом по коридору, преодолеваем все расстояние от «Обители Дракулы» до лестницы. По знакомым черно-белым ступеням запасного выхода спускаемся с крыльца. И только теперь я прихожу в себя. Понимаю, что без обуви. Понимаю, что без одежды — и я, и малыш. А на улице явно не больше десяти градусов…

— Джаспер, — пытаюсь показать ему, в чем дело, но Хейл не желает слушать.

— В машину. Потом все, в машину! — велит, указывая на припаркованный возле самого крыльца внедорожник, — живее, Белла, живее!

Не удовлетворяясь медлительностью, практически вталкивает внутрь салона.

Джером окончательно затихает. Больше от него не слышно ни звука. Зато огромные, не умещающиеся на лице драгоценные камни демонстрируют все доходчиво и ясно. Вместо тысячи слов: один взгляд и его состояние очевидно.

— Тише, родной, тише, — не своим, севшим, таким же напуганным, как и у него, голосом, бормочу я, целуя белокурые волосы, — все… все…

Джаспер резко выруливает с опушки, на бешенной скорости двигаясь как можно дальше от дома. От света фар в окнах то и дело появляются изогнутые, до жути пугающие сосны или ели, своими лапами с громким стуком ударяющими по стеклам. От каждого громкого звука, от каждого скрипа шин или руля автомобиля, Джерри, спрятавшийся от пугающего пейзажа на моей груди, вздрагивает. Посильнее укутываю его в забранное из дома покрывало. К сожалению, оно куда тоньше, чем то, что может спасти от холода. Напрасно надеяться, что и от страха поможет.

— Джаспер, что случилось? — игнорирую болезненный холод, забирающийся под кожу от ледяного кожаного салона и воздуха внутри, ещё не успевшего нагреться, обращаясь к телохранителю. Не претендую на полное объяснение — даже на половинчатое нет. Только бы хоть слово, хоть какой-то намек.

Меня уже начинает трясти от ужаса, как и Джерри. Среди ночи, вот так, в машину, в лес, вон…

Почему? В чем дело? Разве особняк не самое безопасное место? Разве его охраны не хватит?..

Но прежде, чем глава охраны успевает открыть рот для ответа, прежде, чем просто намеревается это сделать, по лесу, подгибая верхушки сосен, по земле, вынуждая её задрожать, прокатывается убийственный грохот. И я и малыш, инстинктивно нагибаемся вниз, к полу салона. Хейл же наоборот, усиливает скорость, нервно взглянув на виднеющееся впереди шоссе.

… Звук нарастает, превращаясь в треск. Словно бы разлетаются на части вековые камни…

Задохнувшись, Джером, негромко вскрикнув, обмякает на моих руках. С его плечика сползает тигровое покрывало, а неожиданно быстро расслабившиеся пальчики больше не стискивают мою одежду.

А я, оглянувшись, вижу наглядный ответ-иллюстрацию своему вопросу в стекле заднего вида.

Позади елей и сосен, как минимум в полутора километрах от нас, ярко, как днем, освещая сиреневое ночное небо, полыхает огонь.

Полыхает на том самом месте, где ещё пять минут назад непоколебимо стоял огромный белый особняк.

Наш неприступный каменный замок…

Все-таки кто бы и что ни говорил о невероятности возможностей и силе человеческого воображения, в последнее время я все чаще убеждаюсь, что есть нечто более увлекательное и неподвластное пониманию. Что-то, чем не может прославиться ни один, даже самый выдающийся художник. Что-то, чего не привидится даже в наркотическом тумане. Что-то, из-за чего можно потерять рассудок, испытав жутчайший страх или жутчайшее наслаждение. Что-то недосягаемое для человеческого сознания. И мне кажется, это «что-то» — действительность. Реальность, окружающая нас в каждом дуновении ветерка, в каждой дождевой капельке, в каждом крохотном расточке, только-только пробившемся из-под земли и в огромных, необъятных деревьях, давным-давно живущих и повидавших на своем веку тысячи людей.

Впрочем, очень часто, несмотря на все свои положительные стороны, действительность бывает убийственно жестокой. Она отбирает самое дорогое, вынуждает делать то, чего бы не пожелал врагу и, разумеется, закручивает происходящие с людьми события с такой силой, что им ничего не остается кроме как пытаться, не жалея сил и крови, выбраться из болезненного водоворота.