АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

— Ты рассказал мне…

— … Про покушение, — быстро кивает мужчина, дополняя. — И что?

— Это не повод?

— Все можно рассматривать как повод, — Эдвард вздыхает, — хорошо, пусть так. Но ведь это значит, что от вчерашних слов ты не отказываешься, так?

— Конечно, — теряюсь, недоуменно глядя на Каллена. Вернее, на его затылок. Снова.

— Это честный ответ? — Эдвард не верит. Почему?

Понимаю, что хочу сделать мгновенье позже. Никакие слова не сравнятся, надеюсь.

Придвигаюсь ближе, целуя шею мужчины. Как раз у линии волос.

— Честный.

— Честный… — эхом отзывается он, поворачиваясь в мою сторону. Поспешно отстраняюсь, освобождая место.

Малахитовые глаза, ещё не до конца поборовшие сон, скользят по моей груди и шее до того, как находят лицо. Останавливаются на нем.

— Нужно попросить у Марлены ту мазь, — нахмурено замечаю я, разглядывая покрасневшую кожу, все ещё выделяющуюся яркими цветовыми пятнами.

— Не нужно у неё ничего просить, — Эдвард качает головой, — все будет только хуже.

— Лекарство хорошее, оно быстро поможет, к тому же…

— Я убил Марту, — бархатный баритон вклинивается в череду мыслей, прерывая меня.

Каллен смотрит в глаза внимательно и серьезно. Не моргает.

Ждет реакции?

— Убил?.. — выдыхаю, против воли опуская взгляд, отрываясь от малахитов.

Чего и следовало ожидать, впрочем. Не слишком много удивления. И страха, почему-то, тоже.

— Да, — мужчина говорит тише прежнего, — в понедельник, в десять утра.

— Ну, это ведь было твоим решением, — пожимаю плечами. Немного отстраненности, совсем капля, повисает в воздухе.

— Ты разочарована, — звучит вывод.

— Нет.

— Врать не умеешь.

Каллен стискивает зубы, на какое-то время замолкая. Начинает говорить так же неожиданно, как и вначале:

— Неужели не сможешь простить? — незамаскированное изумление так и сочится из этого вопроса. — Понимаешь же сама, прекрасно понимаешь, что другого выхода не было. Она бы вернулась.

— Эдвард, зачем тебе мое прощение? — вконец растерявшись, спрашиваю я. Упускаю даже мысли о Марте. Об убийстве — неважно сейчас.

— За тем же, зачем тебе я сам, — малахиты не шутят. Горят ярким пламенем. Возвращаюсь к ним и почти сразу же оказываюсь во власти огня. — Ты не можешь принять решение, пока остаются нерешенные вопросы. И пока не веришь мне.

— Я тебе верю.

— Значит, прощаешь? — поспешно уточняет он.

Мое прощение… Становится тепло и спокойно. Я была права, он хороший. Он мой хороший. И ничего не имеет больше значения.

— Прощаю, — улыбка сама собой завладевает губами, — и тоже хочу попросить прощения.

Похоже, в этот раз черед мужчины удивиться.

— За что?

— За воскресенье, — самый короткий, но в то же время самый всепоглощающий ответ. Верный.

Ну вот и сбылось желание. Как и было запланировано вчера — назавтра.

— Какая глупость, — Эдвард искренне посмеивается, привлекая меня ближе к себе. Укладывая на подушку в самой непосредственной близости. — Прощаю.

На душе разом становится легче. Такое утро начинает нравиться мне все больше и больше.

— Я могу спросить о том, что вчера случилось? — нерешительно оглядываю белые повязки на ладонях Каллена, блуждающих по моим плечам.

— Можешь, — его средний и указательный пальцы обвиваются вокруг пряди моих волос. Путаются в ней.

Терпеливо жду продолжения. Оно будет, без сомнений.

— Возникло дело, которое нужно было решить, — баритон звучит чересчур спокойно и тихо, пугающе, — а добираться до места люди предпочитают не пешком, а на автомобилях. Правда, иногда безопаснее пешком…

«Бомба».

— Как она оказалась внутри? — без лишних уточнений понимая, о чем я, Эдвард пожимает плечами.

— Это несложная процедура.

— А Джаспер? Где был он? — непонятное негодование заполоняет все внутри. Несмотря на то хорошее, что сделал глава охраны для меня лично и в целом для своего босса, хочется обвинить его в некомпетентности.

— Джаспер ― не моя собачка, Белла, — Каллен безрадостно, натянуто усмехается, — его рабочее время с шести до одиннадцати. Ночью все спят.

— Ты не спишь…

— Мне предоставили возможность потрясающе выспаться, — пальцы мужчины начинают ощутимо растирать мое предплечье, — с трудом удалось отказаться.

С силой поджимаю губы, отбрасывая все условности. Обхватываю Эдварда обоими руками, тесно прижимаясь к нему. Утыкаюсь носом в изгиб шеи.

— Хватит уезжать, — тихонько стону, морщась, — видишь, чем это кончается?