АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Маленькие пальчики обвивают мою руку, заставляя обратить внимание на своего обладателя. По-прежнему сидя на полу и поджав под себя ноги, малыш задумчиво указывает мне на два разных карандаша — красный и синий — спрашивая, каким лучше раскрасить фон рисунка. Кажется, через десять-пятнадцать лет мир получит нового, невероятно талантливого художника. Никогда не думала, что детям так нравится рисовать. Джерому нравится.

Отрываясь от размышлений, нежно улыбаюсь и выбираю синий.

Белокурое создание кивает и снова с самым серьезным видом возвращается к своей работе.

Признательность, проскользнувшая в маленьких малахитах, напоминает об утреннем событии, когда глаза моего похитителя выглядели точно так же. Он говорил о… маме.

«Я хочу, чтобы с сегодняшнего дня Джером называл тебя матерью».

Меня. Изабеллу Мари Свон, ещё два месяца назад ярую детоненавистницу.

Меня, Беллу, которая испугалась малыша при первой нашей встрече.

Меня… Меня, которая любит маленького ангела больше всех на свете.

Метаморфозы удивительны.

Усмехаюсь сама себе, наблюдая за тем, как Джером выводит прямые линии, немного склонив голову на бок, дабы не усомниться в их правильности. Смотрю и понимаю, как сильно хочу, чтобы этот ребенок называл меня тем словом, что выбрал Каллен. Я согласна быть мамой, хотя и не умею. Не думала даже, что когда-нибудь кто-нибудь скажет мне это — уж слишком такое казалось и даже было нереальным. Джеймс ненавидит детей. Мою неприязнь к ним он воспевал и пестовал, как только мог. Для закрепления требуемого эффекта наши «сессии» иногда проходили под видеофильмы с детскими мультиками. Своего Кашалот несомненно добивался — меня трясло лишь при одном упоминании этих дьявольских созданий.

А теперь… теперь у меня есть Джером. И ради него, за него, я готова пережить все самые страшные наказания благоверного. Только бы мое солнышко было в порядке и безопасности.

Я вздыхаю, поправляя и без того ровно лежащие волосы. Прикусываю губу, размышляя о теме, которую почему-то никто не поднял: а как воспримет желание папы белокурое создание? Не испугается ли? Не заплачет? Ненавижу его слезы!..

В прошлый раз при упоминании матери — Ирины, разумеется, — он был напуган и расстроен. Выглядел невероятно уязвимым и по-настоящему маленьким.

Это — отрицательная сторона. И никуда от неё не деться…

Впрочем, надеяться на то, что она обойдет нас стороной никто не запрещает. В любом случае я сделаю моего мальчика самым счастливым — как Белла или как мама, неважно.

Обещаю.

Почти одновременно с окончанием моих беззвучных препирательств неожиданно и громко дверь в комнату открывается, впуская в детскую моего похитителя. Он будто бы ждал, пока я закончу.

Несложно заметить, что в отличие от тех эмоций, что были на его лице, когда он «отлучался на сорок минут по необходимости», сейчас оно сильно изменилось. В худшую сторону.

Напряженное, хмурое, с явными проблесками злости — ничуть не похоже на того жизнерадостного, удовлетворённого жизнью человека, который вышел из спальни меньше часа назад.

Что-то случилось?..

— Папа… — едва слышным шепотом зовет Джером, поднимаясь со своего места. Оставляет в покое и карандаши и рисунок. Забывает про них сразу же.

Недоверчиво смотрит на отца, желая понять, что происходит. Подходит совсем близко, глядит прямо в глаза. Просит…

— Привет-привет, — губы Эдварда нехотя вздрагивают в улыбке, когда, исполняя немую просьбу сына, он поднимает его на руки, — уже соскучился?

Пытается состроить на лице подобие чего-то умиротворенного.

Уверено кивая, малыш вздыхает, обнимая его. Утыкается носом в шею.

Каллен покрепче перехватывает мальчика, направляясь к большому белому креслу. Целует светлые волосы, поправляя сползшую темно-зеленую кофту, скрывающую два неровных бледно-розовых шрама на маленькой спинке.

Малахитовые глаза обращаются ко мне лишь тогда, когда мужчина достигает своей цели, усаживаясь на белую кожу. Усталость и подозрение смешались в них воедино.

— Белла, — в этот раз бархатный баритон, несомненно, обращается ко мне, — Марлена уезжает через три часа. Если ты хочешь попрощаться с ней, стоит спуститься сейчас.

— Уезжает?..

Эдвард кивает, поглаживая плечи сына:

— Я разрешил ей вернуться домой.

Что же, отрицать что подобная новость неожиданная — не стану. Насколько я помню, он собирался говорить с Джаспером. О бомбе, само собой. Неужели между ними всплыла тема домоправительницы? Или она сама их нашла?.. Не знаю, что и думать. Мысли за секунду обращаются в кашу.