АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

— Где твоя семья? — внезапный вопрос, прозвучавший от Эдварда, выбивает меня из размышлений. Заставляет вернуться в реальный мир.

Я прикусываю губу, исподлобья глядя на него.

С каких пор ему интересны такие вещи?

— Это имеет значение? — наконец отвечаю я.

— Имеет, — мужчина кивает с серьезным видом. — Ты ведь здесь.

Молчу. Я не хочу говорить об этом и обо всем том, что случилось после. Все это — мое личное дело. Слишком болезненное, чтобы вскрывать его так резко.

Каллен вздыхает.

— Предлагаю сделку…

С усиленным вниманием изучаю малюсенькое пятнышко на одеяле, то и дело проводя по нему пальцами.

— … Ты отвечаешь на мой вопрос, я на твой.

Продолжение условий заставляет оторваться от прежнего занятия. Поднимаю на своего похитителя глаза, заинтересованная этим предложением.

— Только честно, — предупреждает мужчина.

Мнусь несколько мгновений. Если хочу спросить, придется сначала ответить. В принципе, сделка справедливая. Надеюсь, сам Эдвард собственных условий не нарушит, увильнув от меня одним каким-нибудь словом.

По-честному, так по-честному, мистер Каллен.

— Итак, — он удерживает интригующую паузу, то ли проверяя меня, то ли лишний раз обдумывая свои слова. — Где твоя семья?

Вдыхаю немного воздуха, прежде чем начать. Помогает. Кислород расслабляет.

— Они живут в пригороде Чикаго. Мама и отчим.

Ну вот, я сказала. Не так больно, как казалось.

— Ты с ними видишься?

— Нет.

— Почему? — Эдвард пристально смотрит на меня, следит за каждым движением, за каждым взглядом.

— Мне казалось, мы договорились на один вопрос? — я стараюсь смотреть на него укоризненно, но получается скорее просительно-испуганно. Как у Джерома, когда он впервые сам попросил меня остаться.

Каллен останавливается. Отпускает меня.

— Верно.

Обдумываю то, что я хочу узнать. Тем так много… как мне выбрать что-нибудь одно?

Если мы говорим о семье, будет логично придерживаться темы. Вполне честно.

— Твоя жена умерла, — не хочу видеть его сейчас. Прячусь от малахитов за занавеской волос. — Как?

Черт, даже не глядя, могу поклясться, что черты лица мужчины заостряются. Всегда, когда он злится. Когда в ярости. Когда может стереть меня в порошок…

Тот ли вопрос я задала?

— Сгорела, — с ложным спокойствие отвечает он.

Ничего себе… был пожар?

Машинально оглядываюсь на ребенка. Джером пострадал? Может, тогда начались все его проблемы?

— Ты?..

— Один вопрос.

— Ты задал два, — говорю с неприсущей мне уверенностью.

Может, именно её проблеск вынуждает мужчину согласиться. Или это только потому, что мы договорились о честности?

— Ты любил её?

Отрываю глаза от постели, откидываю назад волосы. Теперь мне нужно видеть его.

Малахиты горят. Горят как в самых страшных фильмах ужасов. Горят алым, синим и бесцветным пламенем одновременно. Их жар заставляет почувствовать острую нехватку воздуха прямо сейчас.

— Я не буду отвечать, — Эдвард говорит не терпящим возражений тоном. Желваки, проявившиеся как нельзя заметнее, ходят на его лице.

Плохой признак…

Не хочу нарваться на неприятности. Мне показалось, сегодня между мной и Калленом что-то прояснилось. Чуть-чуть. Его откровение, открытая просьба ко мне сыграли свою роль. Теплота внутри, странная и непонятная, раннее проявлявшая себя только к глазенкам малыша, к его детскому запаху…

Со мной явно что-то не то происходит. Я боюсь этого и одновременно… хочу почувствовать ещё. Ещё. Ещё.

Как наркоман, получивший заветную дозу.

Ещё.

Ещё.

Ещё…

— Откуда тебе известно о её смерти? — насилу контролируя голос, напряженно спрашивает Эдвард.

— Марлена…

— Ясно.

Так, похоже, я добавила проблем домоправительнице. Это мне совсем не нравится.

— Я сама её спросила, — надеюсь, это смягчит ситуацию?

— А она, по всем правилам вежливости, ответила.

С этим приходится согласиться. Все-таки Марлена взрослая женщина. Она явно в доме моего похитителя не первый день. Как-нибудь разберется.

— Что ещё ты знаешь? — малахиты все ещё горят, пока их обладатель допрашивает меня.

— Ничего.

Опускаю глаза.

— Что ещё ты знаешь? — четко проговаривая каждое слово, теряя терпение, переспрашивает Эдвард.

— Про лекарства… — мне с трудом удается сдержаться и не зажмуриться.

Опасливо гляжу на Эдварда.

Его лицо, бывшее и без того бледным, белеет ещё больше. Глаза, в которых, кажется, жуткое пламя начало ослабевать, вспыхивают с новой силой.