АlshBetta - Золотая рыбка [СИ]

Эдвард неровно выдыхает, под его кожей ходят желваки. Он все еще держит меня в руках, только слабее. Признает?..

— Глупый мой, — соленая влага прокладывает себе путь обратно, но оптимистичный смех, вырывающийся из плена отчаянья, делает свое дело, воодушевляя меня.

Крепко обнимаю его, привстаю на цыпочки и целую в щеку, а потом жмурюсь и не допуская на лице и толики ужаса, — мой хороший, мой милый… ты этого боялся? Что я узнаю и уйду? Что я тебя брошу? Господи… ну что ты. Ну что ты, Эдвард… я же тебя так… я же только с тобой… не бойся. Не смей этого бояться.

Подкрепляю свои слова действиями, руками обвив его шею. Целую щеки, губы, скулы — все, что вижу. Показываю, как сильно люблю. Плачу и показываю, потому что больше ничего мне не остается. Правда вышла жестокой и болезненной, но такой она и ожидалась. А уж неуверенность Эдварда в моих силах, то, как уверенно прятал это, преследуя нужную цель, делает свое дело. Убивает меня и испепеляет все ненужное, оставляя лишь сочувствие, сострадание и любовь. Любовь ему нужнее всего.

— Я здесь, — когда в нерешительности целует меня в ответ, шепчу я, — я с тобой. Я с тобой до конца, как и обещала. У нас все получится. Все будет хорошо. Не волнуйся.

Его оцепенение, вызванное моей развитой логикой, волнами проходит по телу. Я стараюсь не замечать его, списывая все на удивление, а потому с трудом концентрируюсь на словах, когда они звучат. Чуть не пропускаю их.

— Нет.

Ну конечно же. Мой упрямый-упрямый.

— Да, — не давая шансов это опровергнуть, качаю головой, — только да, Эдвард. Сомнения напрасны.

Мои любимые губы изгибаются в улыбке после этих слов, озаряя все светом. Пропадает вся горечь, вся боль. Остается радость. Радость и счастье. Он со мной и он откровенен. Я теперь все знаю. Карты вскрылись.

— Нет, — повторяет он, выдержав маленькую паузу, — это вовсе не рак, Белла. Ты права, я знаю диагноз, но это не рак. Совершенно точно.

— Нет?..

— Нет, — он хмыкает, чмокая мой лоб, — ну что ты…

Может ли радости быть через край? О да, может. Я чувствую это как никогда ярко. Через два края. Через обрыв.

— Нет… — повторяю за ним, лелея на языке это слово. Облегчение, восторг, умиротворение — вот что внутри меня. Исключительно.

Мир становится светлее, краски ярче, а жизнь… жизнь прекраснее. Ничего нам не мешает. Обид нет.

— Это кластерная боль, — повторяя мне уже когда-то сказанное словосочетание, доводит до сведения муж, — я покажу тебе… я расскажу, ладно.

— Расскажешь? — мои сияющие глаза его воодушевляют. Кивок получаю раньше, чем успеваю о нем подумать.

— Ага, — он широко улыбается, притягивая меня обратно к себе и крепко, как любимую игрушку, обнимая, — в конце концов, ты заслуживаешь права знать.

— Вдвоем будет легче…

— Наверное, — он неопределенно пожимает плечами, — так ты простишь меня? За вчерашнее?

Я усмехаюсь, сморгнув последние слезы и лучезарно улыбнувшись. Прокладываю дорожку поцелуев по его шее.

— Я уже тебя простила.

Он успокоено и благодарно вздыхает. Я ощущаю на своих волосах новый поцелуй.

Мы стоим так минут пять, может быть чуть больше. Я в его объятьях, он наслаждаясь моими. Нет ни фраз, ни замечаний, ни каких-то окружающих вещей. Все сконцентрировалось здесь, в нас, рядышком с сердцем. И обещая не гаснуть, уверенно мигает.

— Я тебя задерживаю, — с виноватым смешком бормочу, представив, сколько уже времени, — ты еще даже не завтракал…

— Это неважно, — отметает он, — с тобой я и вовсе могу не есть.

Я закатываю глаза.

— Вот этого не нужно, — легонько похлопав его по спине, отстраняюсь. Становлюсь рядом, нежно пожав руку, — позволить мне накормить тебя. Хотя бы на завтрак, Эдвард.

Он загадочно прищуривается, окинув меня испытующим взглядом. Однако это отнюдь не гасит огоньки благодарности внутри него. Я напрасно боялась — Эдварду нравится моя забота. Честно.

— А на обед просто посидим и поразговариваем?

Я изгибаю бровь, немного не понимая, о чем он.

— А встреча? А потом совещание.

Расслабленно, с наслаждением вздохнув, муж качает головой. Не сомневается и секунды.

— Тебя я люблю больше, Беллз, чем всю эту работу. И слишком сильно скучаю по тебе в течение дня, чтобы пропускать обед. Пошли они все к черту.

А потом Эдвард меня целует. Как полагается, как люблю — в губы. Ласково, но ощутимо. Нежно, но страстно. Как муж.

А я ему отвечаю.

— Как скажешь…

Может ли это утро быть еще прекраснее?

Этот день, совершенно непохожий на предыдущий, проходит куда быстрее, нежели я могла бы себе представить. Из окна в нашем пентхаусе, конечно, мало что видно, однако я организовываю маленькую фотостудию прямо в гостиной, расположив диван как центр композиции, а вокруг разложив свои объекты для фото.