Дженни Хендрикс - Небеременная [litres]

Его челюсти сжались, на шее выступили жилы.

Электроды прошли через рубашку – два острых быстрых поцелуя.

Электрошокер дернулся у меня в руке.

Мистер Батлер лежал на полу. Его глаза были широко открыты.

А затем все кончилось. В магазине взревела сигнализация, и ее рев заглушил стоны папы Бейли.

Я ждала, что меня охватит сожаление, раскаяние в только что совершенном преступлении. Но ничего такого я не почувствовала.

Я подошла ближе и наклонилась над ним – он трепыхался на полу, словно выброшенная на берег жалкая лысеющая рыба. И выдернула провода из его груди.

– Ты становишься «созданным для того, чтобы быть родителем», когда у тебя рождается ребенок, засранец.

Я вышла на улицу, не чувствуя под собой ног. Адреналин, бушевавший у меня в крови, сошел на нет. Все тело было в липком поту, руки дрожали. Я не понимала, то ли меня сейчас вырвет, то ли я зайдусь от хохота. Согнувшись пополам, я попыталась осуществить и то и другое, но издала лишь какой-то странный приглушенный звук. Когда я наконец выпрямилась, то увидела, что Бейли, слегка испуганная, во все глаза смотрит на меня.

– Тво… ю… мать, – прошептала она. Внезапно смутившись, я отвела взгляд.

– Прости. Сама не знаю, э-э, что на меня нашло…

– Ты шандарахнула током моего папу.

– Ну да.

Я напряглась, готовясь к тому, что Бейли разгневается еще больше. Если ей не понравилось, что я защищала ее перед отцом, то мой безумный поступок вряд ли добавил мне очков. Он был неосмотрительным, идиотским, импульсивным, непрошеным, мог привести к тому, что меня арестуют и, хуже того, вышвырнут из университета, но я так и не могла заставить себя пожалеть о нем.

– И все ради меня. – Она сказала это так тихо, что я едва расслышала – на улице было шумно из-за проезжающих мимо машин.

– Ну да.

Лицо Бейли озарила улыбка.

– Это было… Зашибись!

Я затравленно улыбнулась ей в ответ:

– Ну, он это заслужил. И это меньшее из того, что я могла сделать. – Она фыркнула, а я засмеялась – и смеялась немного дольше, чем следовало.

– Нам, пожалуй, пора. Хотя, сомневаюсь, что он вызовет полицию. Он вечно задерживает алименты и…

– Да. Нам надо… – Мы пошли прочь одновременно, но в разных направлениях. Остановились. Снова захихикали. Я кивнула головой в сторону угла дома. – Наша машина там.

– Подожди. Боб по-прежнему с тобой?

– Да, но это ненадолго. Сегодня вечером у него кинсеаньера.

– Не может быть. Как насчет оплаты?

– Он помогает нам бесплатно.

– Хороший он парень, этот Боб.

– Лучший. – И неожиданно мне стало неудобно. Мы уже почти подошли к лимузину. Из-за тонированных стекол звучала мексиканская поп-музыка. Я вздохнула: – Бейли, что касается моих слов о…

– Я тоже много чего тебе наговорила. Без обид.

– …том, что ты лесбианка…

– Я же сказала, без обид.

– Нет, послушай меня. – Я остановилась. Бейли сделала еще несколько шагов, вздохнула и тоже затормозила. Я ожидала, что она повернется ко мне, но Бейли не сделала этого. – Ну и ладно. Тогда я скажу все это твоей спине. – В ответ она лишь фыркнула и, кроме того, я была уверена, закатила глаза. Но все же не тронулась с места. И не попросила меня заткнуться. И потому я продолжила: – Послушай, я понимаю, что здесь недостаточно просто сказать: «Прости меня». Я действительно очень, очень распсиховалась. И потому не могла как следует соображать. И наговорила такого, чего вовсе не имела в виду… то есть имела, но не то, что сказала. Но дело не в этом. Дело в том, что я была глупой и несправедливой… а теперь вот пытаюсь загладить свои ошибки. Я тебя обидела. Опять. И этого не исправить. Но я… я стану лучше, договорились? Ты, должно быть, по-прежнему страшно сердита на меня. И это правильно. Ну да ладно. Я…

– Дорогуша. Хватит. – Я захлопнула рот. Бейли наконец повернулась ко мне с загадочной легкой улыбкой на губах. – Спасибо. Не думаю, что мне было необходимо выслушать все это, но… я выслушала. И, э-э, теперь ты послушай меня. Я тоже не имела в виду ничего такого. Того, что ты это заслужила, что ты потаскушка… ну и так далее. Я злилась и пыталась сделать тебе больно. Хотя все это неправда. Это было жестоко. И ужасно. И… Прости меня.

Какое-то время мы стояли и молчали.

– Значит, у нас все хорошо?

– Так ты же ударила током моего папу. Мир. У нас… больше, чем мир. – Бейли улыбалась сквозь слезы. И в ответ на это мои глаза тоже увлажнились.

– Больше, чем мир?

Бейли кивнула. Она вытерла нос тыльной стороной ладони. И почесала шею. Ее глаза смотрели на что угодно, только не в лицо мне. Она казалась неловкой, и сердитой, и уязвимой одновременно.