Кейт Уотерхаус - Конторские будни

– Какие помои вам больше по душе, – спросил он, – кофейные или чайные? – Услышав эту расхожую учрежденческую шутку, Грайс почувствовал себя как дома.

– Обычно я пью кофейные, – ответил он, снова улыбнувшись тяжеловесной девице, которая вынимала из архивного шкафа чашки и выставляла их на проволочный конторский поднос для бумаг.

– Вы только не подумайте, что я ругаю нашу Тельму, – сказал Сидз, – помойные напитки приготовляются у нас без приложения человеческих рук.

– Адская машина? – полуутвердительно спросил Грайс.

– Чудо двадцатого века, – ответил Сидз. – Нажимаешь кнопку с надписью «чай» – и получаешь теплую жижу, похожую на кофе.

– А если нажимаешь кнопку с надписью «кофе», – подхватил Грайс, – то получаешь бурду рвотной температуры вроде чая. – Тельма тем временем плоскостопо топала, обходя сослуживцев со своим конторским подносом. Это, разумеется, был ежеутренний обряд: сначала она собирала монетки, чтобы накормить торговый автомат, и записывала, кто чего хочет – один стакан газированной фруктовой воды, один стакан чаю и три кофе, как заметил Грайс, когда она подошла к его столу, – а потом, выдоив из автомата все, что требуется, разносила заказанные напитки. Не очень-то рационально, подумал Грайс: два обхода вместо одного. В его прежней конторе их молоденькая фея-прислужница принимала заказы сразу на неделю, – но здесь, поскольку Тельме приходилось собирать десятипенсовики для торгового автомата, такая двухобходная система была, наверно, необходима.

Чуть приподнявшись, Грайс нащупал в брючном кармане ребристую грань десятипенсовой монеты, но Сидз опередил его.

– За новенького плачу я, – объявил он Тельме.

Надо не забыть рассчитаться с ним во время вечернего перерыва, подумал Грайс. Когда у него появится собственный стол, этот обмен угощением сделается, возможно, традиционным – если они по-прежнему останутся соседями. Утром Сидз будет платить за Грайсов кофе, а вечером Грайс будет расплачиваться за его чай или, скажем, фруктовую воду. Грайс не возражал против такого порядка – при условии, что все напитки стоят одинаково, – эти взаимные маленькие одолжения служили, на его взгляд, прекрасной смазкой для плотно пригнанных шестеренок современного общества.

Вскоре Тельма вернулась. Любителем фруктовой воды оказался Хаким – Тельма поставила на его стол пластиковый стаканчик. Но кофе и чай были налиты не в стаканчики, выдаваемые автоматом, а в обычные чашки. Его новые коллеги, видимо, считали, что пластиковые стаканчики с горячим кофе или чаем трудно держать в руках, а может, им не нравился запах разогретого пластика или – тоже вполне возможно – однажды в автомате этих стаканчиков на всех не хватило, и, оставшись без очередного полдника, они с тех пор уже не полагались на автомат, а принесли из дому или купили в ближайшем магазине собственные чашки. Значит, ему тоже предстояло завести себе постоянную чашку – и проще всего было, наверно, дать Тельме деньги, чтобы она купила ее во время перерыва на обед. А сейчас Тельма поставила перед ним сувенирную корнуэльскую чашечку – видимо, Ваартову.

Грайс сделал пробный глоток и, заметив, что Сидз ждет от него какой-нибудь традиционной шутки, хотел было скорчить привычную гримасу отвращения, но в последнюю секунду передумал и, слегка покачивая головой, удивленно поднял брови, а губы неопределенно выпятил, как человек, заранее готовый согласиться с мнением собеседника.

– А ведь, пожалуй, не так уж плохо. Я, признаться, ожидал худшего. Нет, я положительно ожидал худшего!

– В самом деле? Ну так посмотрим, что вы скажете, когда отведаете нашего чая.

– Как? А разве это не чай? – воскликнул Грайс. Он посчитал было тему исчерпанной, но, видя, что Сидз ждет от него продолжения, добавил: – Там, где я последнее время работал, это адское варево было куда ядовитей.

– А где вы работали, если не секрет?

– В «Комформе». Может, слышали? Конторское оборудование, архивные шкафы и всякое такое. Я гнул там спину три последних года.

– Как же, как же, слышал. Это где-то в Хаммерсмите, верно?

– Вроде бы там. Кажется, административно мы входили в этот район. А впрочем, не поручусь.

– Ну да, такое длинное, то ли двух-, то ли трехэтажное здание у Чисвикской эстакады.

– Нет-нет, я знаю, о чем вы думаете – это завод безалкогольных напитков. Только вот не помню, как он теперь называется.

– «Берри»?

– Правильно, «Берри». Помните его рекламу? «Я верю только в напитки Берри – бери фруктовые воды Берри!» Его, кажется, проглотил какой-то концерн – не то Уотни, не то Басс-Чаррингтон, – один из этих нынешних гигантов. Ну вот, а наше здание – очень, правда, похожее на «Берри» – гораздо дальше.