Александр Ткач - Я не буду больше молодым

Зашумели дружно дети:
«Правильно сказал ты, Петя!
Если папы, мамы наши,
Станут, и добрей, и краше,
Перестанут зло ругаться,
Будут больше улыбаться,
Много обретут друзей, -
И жить станет веселей!..»

Эти дети понимали,
Когда ёлку наряжали,
То, что счастье их: детей, -
Всё в руках больших людей!
… Только взрослые ли знают,
Правильно ли понимают?
Что вокруг все, - наши дети,
И за них мы всех, - в ответе!..

О, братья, пишущие братья,
Имею ль право Вас просить?..
Хочу открыть свои объятья,
И Вас с собою пригласить!

Мы, на прославленном Парнасе,
Устроим вместе славный бал.
Чтоб, каждый на своём Пегасе,
Туда торжественно примчал!

Где Слово чистое, нетленно
В огне Познания горит.
Где Муза страстно, незабвенно,
Нам вдохновение дарит!

Мы там, среди Живой Природы,
Своею праведной душой, -
Стихи поём, слагаем оды,
Во славу Истины святой!..

О, братья, пишущие братья!
Хочу спросить Вас в этот час:
«Имею ль право ручку брать я,
Чтоб с честью быть одним из Вас?..»

Хмурый день за окном, хоть и пятница.
Тучи сеют сквозь сито дождем.
Осень, как торопыга- развратница,
Раздевает себя даже днем.

Голосисто, а то с переливами,
Ветер воет, какой день подряд.
И бесстыдно срывает порывами,
Золотистый на кленах наряд.

Обнажает березки игривые.
Не стесняясь, листвою шурша,-
Раздеваются ветви блудливые,
Обстоятельно и не спеша.

Хмурый день за окном, хоть и пятница.
Я сегодня грущу и скорблю.
Ах, какая ты осень развратница,-
Но тебя я безумно люблю!..

От глупости не лечат. Дуракам
Лекарства, облученья не помогут.
И бродить в мечтах по облакам,
Они глупые, ущербные не смогут.

Им хрустальных замков не возвесть,
В той несчастной серости убогой.
Звёзд на небосводе им не счесть…
А просить лишь милости у Бога.

Раболепно на колени став,
Со слезою скорбной на обличье,
Им молиться тело всё поджав,
В деревянное, безликое Величье.

Проникновенным, до сердечности словам,
Душою верил бы, но Разум мой не мог…
От глупости не лечат. Дуракам
Понять бы, что у каждого свой Бог!

Нет, не будет такой уже встречи.
Отшумел, отпылал, отыграл, -
Чтобы девичьи хрупкие плечи,
Я в безумстве хмельном целовал.

Алых губ, вкуса вишни спелой,
Не испробовать мне опять.
И упругой груди нежной, белой,
Мне ладонью своей не объять…

Чтоб потом, в восторженной лени,
Лёжа с нею, юной такой,
Наблюдать, как стыдливо колени,
Прикрывает она рукой.

… Отшумел, отпылал повеса,
И сегодня, как светский лев,
Без особого интереса,
Развлекаю «бальзаковских» дев.

Погаснет скоро огонёк
Судьбы моей. И дух мятежный,
Сгорит, как глупый мотылёк,
Горит над жаркой свечкой, нежный.

Сгорит, что яркий тот болид,
Ворвавшийся вдруг в атмосферу.
Так и моя душа сгорит,
За честь, за правду и за веру.

Не буду больше в песнях петь,
В стихах, осмеивать кумира.
Мне, видимо, в огне гореть,
Что подрывал устои мира.

Что лучик света я искал,
Во тьме кромешной, скрытый мглою.
За то, что за собою звал,
Всех обездоленных судьбою.

Коль и погаснет огонёк
Судьбы моей, но Дух нетленный,
Взнесётся, словно мотылёк,
В небесье, вовсе не презренный!..

Покатилась звезда… Оборвалась судьба,
Так обыденно и прозаично.
Эх, гуляй, веселись, и пляши голытьба,
Беззастенчиво и безразлично.

Ох, отплясывай барыню и гопака,
Холодцом чтоб дрожало тело.
Твоя звёздочка в небе сияет пока,
А к другим вовсе нет тебе дела.

Что вам совесть какая-то в свете утех,
Наслаждений духовных и плотских.
Не нужны вам признанья душевные тех
Турчиных, Камеристовых, Бродских.

Веселится народ, и кричит громко: «Да!..»
Всё до пошлости, всё неприлично.
Оборвалась судьба… Покатилась звезда,
Так обыденно и прозаично…