Сигрид Нуньес - Друг

Когда меня спрашивают, почему я перестала держать у себя кошек, я не всегда даю правдивый ответ, проистекающий из того, как мои кошки и коты умирали. Страдали и умирали.

Через это проходят все владельцы домашних животных. Ваш домашний любимец болен, это очевидно, но что же с ним не так? Сам он не может этого сказать.

Как невыносима мысль о том, что ваша собака, считающая вас Богом, верит, что вы можете прекратить терзающую ее боль, но отказываетесь сделать это по какой-то причине (может быть, потому, что она вас чем-то прогневила). Поэт Рильке [50] Рильке, Райнер Мария (1875–1926) – австрийский поэт, оказавший немалое влияние на европейскую поэзию двадцатого века. Писал также прозу и драматические произведения. однажды написал, что видел, как умирающий пес смотрел на хозяйку взглядом, полным упрека. Позднее он вложил это описание в уста рассказчика, от лица которого велось повествование в написанном им романе: « Он был убежден, что я мог бы это предотвратить. Теперь мне было очевидно, что он всегда переоценивал мои возможности. И у меня не оставалось времени, чтобы объяснить ему все как есть. Он продолжал глядеть на меня, удивленный и одинокий, пока все не было кончено».

Сначала у тебя возникает подозрение, что твоя кошка, это гордое, независимое, стоическое существо, скрывает от тебя, как серьезно она больна на самом деле.

Ты несешь ее к ветеринару, тот ставит диагноз, и теперь наконец-то ты хотя бы знаешь, что с ней не так. Потом следует операция, лекарства. (Да перестань же ты выплевывать эти чертовы таблетки!) Ты надеешься. Потом начинаешь сомневаться. Как мне узнать, больно ли ей и насколько больно? Может быть, я веду себя эгоистично? Может быть, она предпочла бы умереть? За долгие годы я прошла через это несколько раз, слишком много раз, держа на руках кошку, которая, как уверял меня ветеринар, умрет, не страдая. Родная мать, которая тоже имела подобный опыт, как-то сказала: «Моя кисуля лежала у меня на руках до самого конца и все время мурлыкала». (Теперь я знаю – мурлыканье – это просто звуки, которые они издают.)

Вскоре после того, как одна из двух последних кошек, которых я держала, умерла (у меня на руках, но не мурлыча) – а с этой кошкой я прожила двадцать лет, дольше, чем с кем-либо из людей, – вторая моя кошка заболела. Она ходила по квартире, не в силах остановиться и отдохнуть, хотя бы одну минуту. Только представьте себе – кошка, которая не может заснуть. Ей хотелось есть, она пыталась есть, но не могла. Изменился и ее голос, теперь это было непрерывное страдальческое мяуканье: «Помоги мне, помоги, почему ты мне не помогаешь?»

УЗИ показало наличие у нее опухоли.

– Мы могли бы сделать ей операцию, – сказала приятная молодая женщина-ветеринар в хирургическом костюме успокаивающего розового цвета. – Но примите во внимание ее возраст.

– Я приняла его во внимание, а также то, как она мучается, и тот факт, что поскольку ей уже девятнадцать лет, она может не пережить операции.

– Другой выход, – добавила женщина-ветеринар, – это усыпить ее.

Как же Экерли ненавидел этот «бесчестный» эвфемизм. Но слово, которое использовал он сам – уничтожить – всегда казалось мне странным, если употреблять его применительно к существу, наделенному чувствами. Но ни он, ни кто-либо другой никогда не употребляет честного глагола убить . Я попросил убить мою собаку Тюльпан. Я отнесла мою кошку к ветеринару, чтобы ее убили . Было бы лучше убить эту бедняжку. Никакой надежды не осталось, надо ее убить . Если мы не сможем их пристроить, они все будут убиты.

– Вы хотите остаться с ней до конца? – спросила меня ветеринар.

– Конечно.

– Две инъекции… Первая из них ее успокоит…

С проведением первой инъекции возникли проблемы. Что-то, связанное с обезвоживанием и его воздействием на вены. И тут кошка, которая до этого момента лежала неподвижно, вдруг насторожилась. Она вытянула лапку и коснулась ею моего запястья. Она подняла голову, качающуюся на исхудавшей шейке, и устремила на меня неверящий взгляд.

Нет, я не утверждаю, что она это произнесла. Я верю, что я это услышала.

– Подожди, ты делаешь ошибку. Я не говорила, что хочу, чтобы ты убила меня, я сказала, что хочу, чтобы ты сделала так, чтобы мне стало лучше.

Теперь ветеринар уже явно нервничала. Прежде чем я успела ей хоть что-то выдать, она схватила кошку и торопливо устремилась к двери.

– Я сейчас вернусь, – сказала она.