Дмитрий Захаров - Средняя Эдда

– Полный контакт, – сказал Ас, стряхивая с себя задумчивость, – только полный контакт.

Катерина Силуанова

32 года, Краснодар, филфак МГУ, потом банк. Ее привел бойфренд, работавший в Доме еще при Надире. Ас возражал. Первое правило клуба – никакого клуба. Никаких жен, братьев и двоюродных племянников. Сейчас бы исключения не сделали, а тогда Надир был за старшего. Бойфренд скоро удалился в сторону АП и теперь возглавляет один из приближенных фондов. Это хорошо, подумал Ас. Если что – не мои проблемы, не я недосмотрел. То есть и я тоже, но первая рука – чужая.

Винзавод. У Катеньки с ними любовь с интересом. Устраивала туда подругу в секретари. Совместные проекты, может, даже что-то личное. Хотя владелец у них вроде гей. Однако кто их, пидарасов, разберет.

Деньги от них получала? Вот и связь.

– Ну и что, Катя, зачем это всё? – спросил Ас с грустью в голосе.

– Да, – отозвалась Катька, теребя косу, – зачем это всё, Саша? Зачем меня чуть ли не силой притащили с утра пораньше? Зачем отобрали телефон? Куда вы еще полезете?! Если ты тут всех подозреваешь, зачем этот цирк с конями? Сказал бы сразу, мы бы уже принесли тебе заявление. Я – так точно, ты меня знаешь.

– Знаю-знаю. Но подозреваю-то я не всех.

– Ах, не всех?! – взвилась Катька. – То есть ты меня будешь тут прилюдно макать после семи лет работы?! Это я на такое у тебя наработала?! Спасибо, Сашечка.

Александр Сергеевич заулыбался. Заявление, девочка. Тебе кажется, что это всё погремушки. Давай-давай, Катя.

– Какие между нами подозрения, Катерина?

– Вот и я думаю.

– А я думаю, что тебе надо здесь посидеть, чтобы крыса чего не заподозрила раньше времени. Понимаешь?

– Да? – мгновенно переменилась Катька. – И кто крыса?

Ас вместо ответа продемонстрировал улыбку из стоматологической рекламы.

– Что тебе, кстати, сказал про последнюю картину твой друг арт-дилер?

– Все-таки подозреваешь, – отметила Катька, но уже без яростного дребезга в голосе. – Сказал, что опасается за мэра. Ну ты же вот тоже опасаешься.

– И просил сливать ему нашу аналитику, правда?

– Зачем еще?

– Это ты мне скажи.

– Ничего я тебе, Сашечка, говорить не буду, – фыркнула Катька. – Или ты меня взял как карманницу, и тогда зови своих орков, или ты мой шеф, и я считаю, что этого разговора не было.

Ас удовлетворенно хмыкнул.

– Иди, подчиненная.

Катька встала со стула и протянула руку:

– Телефон.

– Телефоны пока побудут у Дениса. Если ты – честный человек, тебе ведь и опасаться нечего, верно?

– Саша, – в Катином взгляде вновь блеснула истерика, – отдай мой телефон! Немедленно!

Она совсем не понимает ситуации, подумал Ас. Думает, я покричу на нее, она – на меня, и все разойдутся при своих. И это в худшем случае. Мысль, что ее возьмут прямо здесь, и всё на этом закончится, ей в голову не попадает.

– Вова, – сказал Ас в рабочий телефон, – отдай Кате телефон. Только уведоми сначала Дениса.

Вячеслав Бурмакин

41. Потомственная номенклатура. Папа – второй секретарь посольства в Голландии, мама из торгпредства. МГУ, истфак, здесь и попался на глаза. Аналитический отдел, избирательная кампания, квартира, еще квартира, дача на Новой Риге, «Infiniti», «Infiniti» побольше. Что же тебе всё мало, Славик?

Этот вряд ли, решил Ас. Бывает, что такие тоже бесятся с жиру, но легенда заметно хуже. Крысит, конечно, – из РБК и «Лайфа» давали такое эхо – но по мелочи. Хуже, что несет всё без разбора, тащит в гнездо любую блестяшку. Надергает, а потом отрыгивает своим френдам из АП. На всякий можно попробовать – на будущее.

– Доигрался, Славушка? – зло спросил Ас, не успел Слава еще закрыть дверь.

Тот чуть было не подпрыгнул на месте – нервный какой – и удивленно уставился на шефа.

– С чем это я доигрался?

– С чем обычно, Славик, – с деньгами.

– Не понимаю, – сказал Слава, нахохлившись. Он прошел к своему обычному креслу, но остался стоять. – Какие деньги?

– Это я жду от тебя рассказа, какие деньги.

Слава топтался на месте.

– Не понимаю, – повторил он.

Ас смерил его скептическим взглядом и уставился в айпад.

– Хорошо подумай, – предупредил он.

Слава плывет в критических ситуациях, впадает в бесконечный лицевой танец. Денис таких щупает за пятнадцать минут, только здесь даже это не нужно. Что ты можешь знать, Славик? Что у тебя для меня есть, дорогой? Ты ведь сейчас лихорадочно соображаешь, какой конверт сыграл. А вот сейчас – мечешься по закоулкам ума в поисках ответа, сразу ли падать мне в ноги или после скорбного лица. После лица ведь, Славик? Ладно, танцуй-танцуй.